Страницы жизни

История семьи: к столетию со дня рождения Вениамина Каверина

ГЛАВА 8.
ЕЩЁ О ГИМНАЗИСТАХ

Чтобы воспользоваться льготами для семьи участника войны, пришлось приложить удостоверение Псковского уездного воинского начальника от 25 мая 1915 года о том, что отец – «капельмейстер 96-го Омского пехотного полка Абель Абрамович Зильбер с выступлением полка в поход 24 июля 1914 года находится в действующей армии», и справки о лечении его в госпиталях. 2 октября 1915 года перевод Льва в Московский университет состоялся.

Ещё несколько слов о псковских занятиях Льва после окончания гимназии. Первым летом, 22 июля 1912 года, когда семья отдыхала на даче в Черняковицах, он выступал на благотворительном концерте в пользу Черняковской пожарной дружины («Псковский голос», № 85). С 1914 года каждое лето в псковских газетах появлялись его объявления с предложением своих услуг репетитора по всем предметам средних учебных заведений (некоторые из них нами уже цитировались).

От революционных увлечений 1917 года Лев не удержался. Ещё до Февральской революции существовал подпольный комитет псковских землячеств. 31 мая он созвал общее собрание студентов-псковичей, на котором заместителем председателя собрания избрали Льва Зильбера. Там по вопросу о поддержке бастовавших рабочих игольного цеха произошёл раскол на более и менее левых. Об этом председатель собрания и его заместитель информировали читателей письмом в «Псковскую жизнь» (№ 1324). 8 августа на общем собрании студентов-социалистов, посвящённом созданию общества социалистической молодёжи и состоявшемся в верхнем фойе дома имени Пушкина, Лев сделал доклад о Совете рабочих и солдатских депутатов. Через четыре дня в пользу этого общества в Пушкинском доме состоялся «грандиозный концерт известных артистов музыкальной драмы К. Г. Ван-Брин (колоратурное сопрано), Г. Н. Мельника (бас), И. П. Варфоломеева (тенор). Билеты в музыкальном магазине «Граммофон», Сергиевская улица, дом Шпинка».

Младшие сыновья

Второго сына – Давида Зильбера – приняли в приготовительный класс губернской гимназии 16 августа 1905 года, причём, как говорится, с первого захода, Столь же благополучно, проучившись год в приготовительном классе, он сдал вступительные экзамены в первый класс и был зачислен в него. В дальнейшем учёба пошла не столь успешно. По итогам второго класса Давиду назначили экзамен после каникул. В четвёртом классе он пропустил в первой четверти 20 % уроков и получил двойки по четырём предметам, а по итогам года ему вывели двойку по немецкому языку, который пришлось сдавать после каникул.

Решением педагогического совета от 21 декабря 1910 года ученикам пятого «б» класса Дульману и Зильберу снизили оценку по поведению за то, что они поколотили в шинельной дразнившего их ученика первого класса Воробьёва. 28 мая 1911 года Давиду Зильберу назначили дополнительный экзамен по русскому языку после каникул. Сдав его, он перешёл в шестой класс. Там за первую четверть Давиду вывели двойки по латинскому языку и истории, за вторую четверть – по русскому языку. И опять перевели в седьмой класс после очередной переэкзаменовки в августе.

Большие сложности возникли у Давида в последнем, восьмом, классе. В конце года у него была двойка по истории. 21 апреля 1914 года педагогический совет постановил: «Ввиду неаккуратного посещения уроков и довольно небрежного отношения к учению Зильбер Давид допускается к экзаменам на аттестат зрелости на правах экстерна» (ГАПО, ф.8, д.92, л.46). Это значило, что вместо сдачи нескольких экзаменов за последний класс надо экзаменоваться по всему гимназическому курсу. Давид предпочёл остаться в восьмом классе на второй год. 13 марта 1915 года его вместе с другими учениками допустили к выпускным испытаниям, которые он выдержал. По обстоятельствам военного времени они завершились раньше обычного: 30 апреля состоялось вручение аттестатов зрелости. У Давида в нём оказалась одна пятёрка – по французскому языку, по остальным предметам – три и четыре.

Уже 9 мая «Псковская жизнь» напечатала его объявление: «Окончивший Псковскую гимназию даёт уроки по всем предметам средних учебных заведений. Адрес: Гоголевская улица, дом Бабаева, бывший Нагина (в газете опечатка: «Кашина» - Н. Л.), кв. Зильбер».

Давид Зильбер решил поступать на медицинский факультет Императорского Московского университета, куда в том же году добивался перевода его старший брат Лев. Зачисление Давида в университет состоялось 5 августа 1915 года (ГИА Москвы, ф. 418, оп. 329, д. 1103). После второго курса он два летних месяца, июнь и июль 1917 года, «успешно работал в качестве практиканта при Псковской губернской земской больнице» (справку больницы передал в древлехранилище Псковского музея-заповедника его сын Юрий).

В 1918 году приезд в Псков на каникулы стал невозможным, и Давид был вынужден 4 июля подать проректору университета такое прошение: «За невзнос платы я в весеннем семестре исключён из числа студентов. В виду того, что я, уроженец Пскова, занятого немцами, где остались мои родители, на средства коих я жил, и я до последнего времени не имел средств, прошу вновь зачислить меня в число студентов и разрешить внести плату». Во время каникул 1918 года ему удалось подработать в Москве, о чём, в частности, свидетельствует удостоверение приёмного покоя при товариществе типографии А. М. Мамонтова от 18 июля о работе в амбулатории по прививке тетра-вакцин.

Во второй части «Освещённых окон» Каверин посвятил своему брату Давиду несколько страниц главы «Мама в Москве». По словам Вениамина, Давид «был добр, миролюбив, не очень любил читать и никогда не спорил».

www

Благодаря небольшой, трёхлетней разнице в возрасте, детские игры и общие интересы теснее всего связывали Вениамина с третьим братом – Александром. Поэтому его имя чаще других встречается в «Освещённых окнах». Во второй части этой трилогии Каверин дал Александру такую характеристику: «Он был человеком прямодушным, мужественным, способным легко переносить лишения, беспечным. Но как-то уж слишком беспечным, что раздражало даже тех, кто был искренне привязан к нему».

В гимназии эта беспечность проявилась не сразу. 29 мая 1909 года, после сдачи приёмных испытаний, Александра Зильбера включили в число кандидатов и 14 августа зачислили в приготовительный класс на еврейскую вакансию. Точно так 28 мая 1910 года педагогический совет признал его кандидатом в первый класс и 14 августа принял в него. Однако из первого во второй и из второго в третий класс Александра переводили не сразу по итогам весенних экзаменов, а только после дополнительных испытаний в августе.

8 августа 1913 года жена личного почётного гражданина А. Г. Зильбер подала директору гимназии такое прошение: «Покорнейше прошу Ваше Превосходительство, в виду невозможности для моего сына Александра заниматься в настоящее время умственным трудом, перенести назначенные ему при переходе из третьего в четвёртый класс экзамены по русскому и латинскому языкам на 1 сентября. При сём прилагаю свидетельство врача».

В свидетельстве от 5 августа младший врач 93-го пехотного Иркутского полка надворный советник Юрий Ребане, живший по соседству в доме барона Медема и наблюдавший за течением болезни, указал, что Александр около 15 июля заболел брюшным тифом, выздоравливает, но в течение приблизительно двух недель учебным занятиям предаваться не может. Болезнь ученика засвидетельствовал и врач гимназии Карл Трояновский (ГАПО, ф. 8, д. 91, лл. 316-317).

В четвёртый класс Александр тогда перешёл, но учился в нём слабо. Решением педагогического совета от 13 мая 1914 года его не допустили к переводным экзаменам и оставили на второй год. Даже после этого, 13 апреля 1915 года, переводя Александра в пятый класс, ему назначили каникулярные работы по русскому, немецкому и латинскому языкам. На основании отчёта классного наставника за первую треть 1915/16 учебного года Александру понизили балл по поведению до четвёрки за пропуски уроков без уважительных причин.

По обстоятельствам военного времени переводные экзамены в гимназии отменили, и Александра 18 мая 1916 года перевели в шестой класс. С весны того года он трудился в ученической дружине по обработке общественного огорода, выделенного учащимся города возле тюрьмы. В седьмой класс его перевели 5 мая 1917 года.

Во время немецкой оккупации переводные испытания в гимназии восстановили. Решением педагогического совета от 16 апреля 1918 года экзамен по алгебре за седьмой класс Александру Зильберу назначили на август месяц. Чтобы избежать грозившей мобилизации в белую армию, Александр покинул восьмой класс и в ноябре 1918 года вместе с Юрием Тыняновым, побывавшим в Пскове для свидания с женой Леной и дочерью Инной, нелегально перешёл линию фронта и добрался до Петрограда.

В следующем году, вслед за Вениамином и матерью, Александр переехал в Москву к Льву и Давиду. Там он поступил на физико-математический факультет университета, чтобы изучать увлекавшую его с детства химию, но бросил учёбу после первого же несданного экзамена. Прежние домашние занятия музыкой, умение импровизировать на рояле позволили ему работать аккомпаниатором (тапёром) в кинотеатре. Так началась музыкальная деятельность будущего дирижёра и композитора. По совету знаменитой исполнительницы народных песен Лидии Руслановой Александр Зильбер пользовался псевдонимом «Ручьёв».

www

Наконец пришла пора отправлять в гимназию и младшего сына Вениамина. Весной 1911 года он сдал вступительные экзамены и решением педагогического совета от 24 мая был признан кандидатом для поступления в приготовительный класс. Однако 26 августа, сохранив обычный состав этого класса в сорок учеников, приняли на еврейские вакансии двух других мальчиков, имевших более высокие баллы. Только к следующей осени, 14 августа 1912 года, по результатам приёмных испытаний педагогический совет назвал среди зачисленных в приготовительный класс Вениамина Зильбера, Самуила Лермана и Авраама Поповера.

Из протоколов заседаний педагогического совета гимназии видно, что учился Вениамин хорошо. Он сам в «Освещённых окнах» пишет об этом довольно скромно: «Нельзя сказать, что я был ленив – учился на тройки, четвёрки. Кроме математики, мне легко давались почти все предметы». Из первого во второй класс его перевели хотя и без наград, но сразу весной (постановление педагогического совета от 8 мая 1914 года), то есть без переэкзаменовок и заданий на лето. Второй и третий классы он закончил без троек, за что получил награду второй степени – похвальный лист.

Надо учитывать, что требования к гимназистам были очень высокие, а программы сложные. К примеру, по протоколу педагогического совета от 11 мая 1916 года из сорока учеников третьего «б» класса только четыре гимназиста получили награду второй степени, в том числе два приятеля – Арнольд Гордин и Вениамин Зильбер. Награду первой степени (похвальный лист и книгу) не вручили никому, поскольку отличников в классе не оказалось. И 14-ти ученикам назначили испытания на август, хотя переводные экзамены в 1916 году были отменены и остальных перевели и наградили по годовым оценкам.

5 мая 1917 года педагогический совет перевёл Арнольда Гордина в пятый класс с наградой второй степени, а Вениамина Зильбера – без неё. Через год, 15 апреля 1918 года, Арнольда перевели в шестой класс без экзаменов, а Вениамину назначили опрос в мае по французскому языку. 7 мая «педагогический совет обсудил результаты назначенных на май опросов и испытаний» и перевёл, в частности, Вениамина Зильбера в шестой класс (дело 122, лист 208).

Натан ЛЕВИН, краевед.

(Продолжение следует).

На фото:

• Давид Зильбер (1915 год).

• Вениамин и Александр Зильберы.