Каждый счастью кузнец, а оно - лишь подкова…

Он родился на улице, называвшейся в старину Кузнецкой и недавно вернувшей свое историческое наименование. Он и сейчас живет в двух шагах от родных мест. Каждый день проходит через Ботанический сад и всякий раз вспоминает о несостоявшейся пока мечте: силами живущих сегодня в городе кузнецов поставить именно в этом уголке Пскова кованную часовенку. Евгений Вагин - кузнец, мастер художественной ковки сегодня в гостях у «Губернии».

- Вряд ли стать кузнецом мечталось с детства. Как вышло, что именно кузница стала уголком вдохновения?

- Верно, не мечтал. Закончил политех, получив диплом инженера, но на заводе и дня не проработал. Случилась судьбоносная встреча с Николаем Гавриловым, который, посмотрев мои полудетские работы, а я баловался чеканкой, спросил ни много, ни мало: «Хочешь быть художником?» В общем, начал я работать в нашем музее и параллельно учиться - в реставрационных мастерских имени академика Грабаря.

- И стали реставратором?

- Ну да, занялся реставрацией металла. Тогда в Пскове находили массу вещей из металла: серебро - в основном в украшениях, множество свинцовых печатей, псковские древние вещи из бронзы были очень красивы, а уж изделий из железа так просто не сосчитать: подковки для обуви, гвозди, скобы, фурнитура разная. Помню, раз принесли клад монеток, клад - громко сказано, по виду - спекшийся клубок металла. Уйму времени потратили, пока разобрали все по чешуйке-монетке, их там что-то около тысячи оказалось. Работы много было, а времени мало, зато азарта не занимать. Я даже дома умудрился в ванне электролизом заняться. Жена ругалась страшно, а мне не остановиться: все хотелось побыстрее добраться до истинного облика и предназначения очередной партии исторического железа.

- Но реставрация - еще не художественная ковка..

- Снова встреча состоялась, почти случайная, но - судьбоносная, с племянником Всеволода Смирнова, Сергеем Смирновым, тоже неравнодушным к кузнечному делу.

Сергей и стал моим первым учителем. Золотые были годы. Мы купили дом на двоих в деревеньке Пески, недалеко от Неелова, устроили в мансарде живописную мастерскую, там Сергей картины писал, а внизу - кузница, где я науку постигал. Так пролетели три года - до смерти Сергея.

Вещи, вышедшие из стен кузницы Евгения Вагина, сегодня благополучно проживают далеко от Пскова – в Италии, Швеции, Финляндии, Америке, Франции. Да и те, что осели в родном городе, в мастерской не задержались. Ну, а автору остались, кроме воспоминаний, лишь стопки альбомов с фотографиями своих изделий. Только начни листать - не оторваться, мелькают изображения целых коллекций: дверей, ворот, оград и решеток, подсвечников и люстр, каминных наборов, пасхальных яиц, кружек, садовой мебели. Есть и нетрадиционные, единственные и неповторимые экземпляры: металлическая кровать с тумбочкой, сделанные по заказу одного из известных кинорежиссеров, подставка для бутылок, фонарь, рама для картины, копия Довмонтова меча. А вот и чудо-птица, та самая, что на постаменте стоит во французском городе Арле, в самом начале улицы Псковской…

Впрочем, что касается неповторимости, то за редким исключением каждое из сотворенных им изделий существует в единственном экземпляре. Ни одну вещь Евгений не копировал по собственному желанию.

- Это все равно, что стихотворение сочинить, а потом еще раз его переписать. Какое тут удовольствие?

- Какие предметы делать интереснее: большие или маленькие?

- От размеров интерес не зависит. На большие вещи энергии больше тратишь, только и всего. Интересно же не столько делать, сколько придумывать. Чем сложнее задача, тем интереснее. Большая удача, когда в сложной задаче удается найти простое решение. Простота – высший пилотаж в нашем деле, но такая, чтобы дух захватывало при взгляде на готовую вещь.

- Какая из работ была первой?

- Не помню. Тогда ведь Сергей мастером был, а я у него в помощниках-учениках. Но вот последнюю нашу совместную работу не забыть: мы четырехметровые ворота делали для храма в Острове. А ограду - длиной 12 метров и высотой в метр - я с помощниками делал уже без Сергея. А потом - пошло и пошло: и Троицкий храм, и Печорский монастырь, и кресты для храма в «Черской»…

- Явно прослеживается культовая направленность…

- В те годы церковь была основным заказчиком: садово-парковому хозяйству наше умение ни к чему было, музеи тоже не особенно интересовались современностью, частные заказы случались нечасто.

- Сегодня ситуация изменилась?

- Теперь многие стремятся спрятаться за собственной оградой или решетками на окнах. Хватает и дизайнерской работы - по оформлению интерьеров.

- И где псковичи могут увидеть результаты вашей работы?

- Во Власьевской башне - все, что сделано из железа, вышло из этой кузницы. В одном из магазинов стоит «молодильное яблочко»…

- Упомянутое «молодильное яблочко» - отдельная история вашего совместного творчества с Татьяной Даниловой, в последнее время с успехом занимающейся дизайном интерьеров. О металлическом дереве в Пскове уже легенды ходят. В Германии даже открытки выпустили с его изображением. Яблонька производит впечатление очевидности невероятного: трудно поверить, что железо может создавать столь яркую иллюзию невесомости. А сколько она на самом деле весит?

- Точно - не знаю, но два человека, правда с трудом, поднять ее смогут. На самом деле мы ничего нового не изобрели. Еще в начале века на всемирной выставке в Париже два кузнеца сделали из рельсы пальму. А если уж говорить о находках, то мы открыли новый технологический ход - «лоскутное одеяло»: само дерево сделано не из цельного куска металла, а из маленьких кусочков-лоскутков, соединенные особым способом они и составили единое целое – ствол, ветви. Общая же идея принадлежит Татьяне. Оставалось только сделать: сначала эскиз - в натуральную величину, а потом и в металле.

- Ничего себе сделать… Ходят слухи, что это дерево стоит под своим собственным весом. Это ж как надо было точно все рассчитать, чтобы при такой ветвистости кроны сохранить равновесие. Инженерное образование помогло или слухи преувеличивают?

- Не было никаких расчетов. Хотите, верьте, хотите - нет, но наша яблоня с самого начала не собиралась падать. Я сам думал, что вот-вот должна потерять равновесие - нет, так до конца и простояла.

- А почему яблоки выглядят такими теплыми, как будто облитыми солнечными лучами? «Виновна» золотая раскраска?

- И раскраска тоже. Но дело в том, что яблоки на самом деле теплые на ощупь. Но как мы с Татьяной этого добились, рассказывать не буду - производственный секрет.

- И много у вас таких секретов? Творческих находок?

- Есть, как у каждого, кто связан с подобной работой. Я стремлюсь создавать живые образы, живые вещи. Делаю так, как вижу, как чувствую. Вот эта решетка на окна (тоже совместная работа с Татьяной Даниловой) не производит впечатление замкнутости пространства, как в клетке, благодаря тому, что создает иллюзию витража. А она достигнута благодаря сочетанию, казалось бы, не сочетаемых материалов: железа с цветным стеклом. А вот в этом панно (сделано для зверосовхоза) соединены три вида металла: медь, латунь и алюминий. Еще я пользуюсь приемом тонирования металла. Ну, это уже технические тонкости…

- А чего нельзя сделать из металла, сковать?

- Все можно. Такой вопрос часто задают. У меня в качестве ответа есть стихотворение:

«Я скую себе крест. Сначала нательный,
Чтоб меня божий перст вел от самой купели.
Чтобы долгим был путь, я скую себе посох.
А присев отдохнуть, закалю его в росах.
Чтобы жизнь зазвенела - бубенцы колокольца,
Чтоб душа не болела - обручальные кольца.
Каждый счастью кузнец, а оно - лишь подкова»…

- Это ваше единственное поэтическое творение?

- Больше 10 лет назад что-то вдруг прорвалось: страшно захотел научиться играть на гитаре. Пальцы разбил в кровь, но несколько аккордов все-таки освоил. А потом как-то само собой стихи стали складываться. Они как будто жили во мне, а тут свободу обрели. А год назад как отрезало - не могу писать и все. Последнее из написанного я и прочитал.

Его стихи, исполненные в сопровождении гитары, столь же запоминаемы и узнаваемы, как и кованные чудеса – своей непохожестью и неповторимостью. Он никогда никому не подражал ни в кузнечном деле, ни в словесно-музыкальном. Это так не просто: оставаться самим собой, что бы ни происходило вокруг, не изменять тому пути, который выбрав однажды, продолжать называть своим.

Наталья БОБРОВСКАЯ