Судороги любви

«Меня почти что догоняет
Моя любовь, моя любовь».
Дмитрий Озерский, группа «АукцЫон»

Дмитрий Быков в своей лекции о романе Евгения Замятина «Мы» сказал, что «суть самого замятинского предсказания, в общем, совсем не совпадает с тем будущим, которое разразилось в России». Это довольно спорное утверждение. Быков настаивает, что Замятин в своей антиутопии, написанной в 1920 году, «промахнулся мимо главной мишени». Чтобы убедиться в том, промахнулся или нет, стоит перечитать этот роман и перебрать в памяти события последних лет восьмидесяти пяти, причём не только в России. Кроме того, существует редкая по нынешним временам качественная сценическая постановка режиссёра Руслана Кудашова.

Тоталитарная мелодрама

Спектакль «Мы» петербургского Большого театра кукол покажут в Пскове 29 мая 2016 года. Так что у псковской театральной публики ещё есть время подготовиться к этому запоминающемуся зрелищу. Правда, надо учитывать, что в основе этого спектакля Руслана Кудашова не только роман Евгения Замятина, но и музыкальное творчество Леонида Фёдорова, точнее – творчество группы «АукцЫон». Песни «АукцЫона» и песни из сольных проектов Леонида Фёдорова звучат почти на всём протяжении спектакля, начиная с песни «Жидоголованога». Было бы, конечно, лучше, если бы в спектакле участвовал сам Леонид Фёдоров, но чего нет – того нет. Впрочем, на сцене Псковского академического театра драмы им. А.С. Пушкина Леонид Фёдоров выступал полгода назад на нашумевшем «Довлатовфесте».

Сцена из спектакля «Мы» Санкт-Петербургского Большого театра кукол.

Как это часто бывает у Руслана Кудашова (см. также: А. Семёнов, «Изнемогая от любви», «Чёртова дюжина»), роли между куклами и живыми артистами распределены равномерно. Важно лишь понимать, что это недетский спектакль. Совсем недетский.

Не всякий роман, тем более русский роман, можно адекватно отобразить с помощью кукол, но с замятинским романом «Мы» никаких противоречий нет. Одинаковые тростевые куклы выглядят так, как должны выглядеть подогнанные к единому знаменателю люди-гвозди, люди-винтики из далёкого будущего. Режиссёрской натяжки здесь нет. Замятинские идеи не перечёркнуты.

Современные театральные режиссёры часто используют знаменитые произведения как повод, а потом самовыражаются, извращая изначальные идеи и выпуская из классики дух. Со спектаклем «Мы» такого не случилось. И это притом, что Руслан Кудашов не стал замыкаться в пространстве романа. Всё-таки за эти почти сто лет, прошедших с момента запрещённой публикации, в мире много чего произошло и продолжает происходить.

Никакой роман на сцену без сокращений перенести невозможно. Руслан Кудашов тоже не пытался этого сделать, сосредоточившись на любовной линии. Линии в строго математическом чёрно-белом будущем в спектакле «Мы» вообще играют важнейшую роль.

По сути, получилась любовная история. Можно сказать, мелодрама. Но тоталитарная мелодрама является частью всемирной трагедии, которая со стороны выглядит как фарс.

Людей строем загоняют в стерильное царство рациональности, которое якобы побеждает в человеке зверя.

Дмитрий Быков сказал, что «победила торжествующая дикость, и это главный итог XX века», а Замятин и некоторые другие писатели-антиутописты предостерегали от грядущего торжества рациональности. В этом якобы и есть их «промах».

Но дикость и рациональность не стоит противопоставлять. У дикарей тоже есть разум и своя логика. Более того, как раз дикари очень восприимчивы в своей наивности к различным «математически» выверенным теориям.

Обезьянье эхо

Дикости при Замятине, учитывая Гражданскую войну, было, мягко говоря, не меньше, чем сейчас. Дикость и хаос как раз и провоцируют тягу к так называемому порядку. Так было после революции в России, так было после распада Германской империи во времена Веймарской республики… Рационализм и дикость очень часто не просто соседствовали, но являлись одним целом (сталинские разнарядки на репрессии, гитлеровские лагеря смерти, китайские, кампучийские и северокорейские «эксперименты»…)

Кроме того, не следует забывать, что у Замятина действие происходит через тысячу с лишним лет… Они ещё не прошли, поэтому Единое Государство не построено, а Двухсотлетняя Война ещё даже не начиналась.

Сцена из спектакля «Мы» Санкт-Петербургского Большого театра кукол.

Многие замятинские строки в спектакле звучат так, словно они написаны по итогам событий последних лет (к примеру, «в выборах не должно быть неожиданностей»). Люди, из которых всё-таки сделали гвозди, отлично справляются со своей функцией – поисками «врагов счастья». День Единогласия, когда в 47-й, нет, в 48-й раз осчастливленный народ выбирает Благодетеля, - всё это в разных странах происходило в ХХ веке не раз. И в ХХI веке такое тоже происходит.

Когда Замятин в своей антиутопии писал: «Единая Государственная Наука ошибаться не может», – это была литературная фантастика. Но спустя короткое время с высоких трибун об этом заговорили всерьёз.

Однако спектакль «Мы» совсем не похож на политический. Руслан Кудашов избегает совсем уж очевидных параллелей с современностью (можно представить, что бы могли изобразить на заданную тему режиссёры вроде Константина Богомолова).

Санкт-Петербургский Большой театр кукол не привязывает происходящие события к конкретной стране.

Спектакль «Мы», учитывая количество песен группы «АукцЫон», мог бы вообще считаться мюзиклом – если бы песни звучали вживую.

Песни на тексты Дмитрия Озерского и Алексея Хвостенко придают рациональному миру Единого Государства какую-то первородную дикость. В спектакле звучат песни «День Победы», «Слон», «Профукал», «Далеко», «Моя любовь», «Дребезжать», «Сонь», «Падал»… Песен набирается на целый сборник. Они взяты из альбомов «Бодун», «Птица», «Девушки поют»… У романа «Мы» и группы «АукцЫон» вообще много общего. Например, буква «Ы».

У Замятина в романе сказано: «Со дна, из мохнатых глубин, - ещё изредка слышно дикое, обезьянье эхо». Так что песни «Профукал» или «Падал» - это такое «обезьянье эхо», которое дополняется музыкометром, а попросту говоря – мясорубкой.

Я был не тот, не тем болел,
Hе там гулял, не тех жалел,
Лови меня, тащи на дно,
мне всё равно…

Песни Леонида Фёдорова подходят этому спектаклю потому, что в них есть одновременно искрящаяся игривость и вселенская тоска. Это редкое сочетание. «Быть оригинальным – значит, нарушить равенство», - говорится в романе «Мы». Песни «АукцЫона» – беззастенчивое нарушение равенства. Хотя звучит в спектакле и другая музыка. Особенно часто – звонки. Индивидуальность из этих людей Единого Государства почти всю выпустили, и преград на пути к абсолютному счастью осталось немного.

Сцена из спектакля «Мы» Санкт-Петербургского Большого театра кукол.

Единое Государство в лице Благодетеля усиленно строит рай на Земле, пытаясь исправить «ошибки» Адама и Евы, которые в своё время сделали «неверный» выбор. У них было два варианта – «счастье без свободы» или «свобода без счастья». Они выбрали «свободу без счастья». Герои-любовники из спектакля «Мы» тоже оказываются перед таким же выбором.

Руслан Кудашов отчасти создаёт атмосферу сумасшедшего футуристического кабаре, в котором Благодетель не просто Тиран или Живой Бог. Благодетель – медийная персона с замашками клоуна-мима или глумливого конферансье. Он - болтун. Болтун-искуситель. В нашу цифровую эпоху такие деятели особенно навязчивы, и мы их можем видеть на экранах каждый день.

В конце концов, зомбирование телезрителей, «промывание мозгов» и прочие подобные вещи происходят не просто так, а по плану, на основе политтехнологических ухищрений. Чем не приближение «математически безошибочного счастья»? Это целая наука – хитрая и безжалостная. У Замятина подобной наукой предусмотрены «Ежедневные оды Благодетелю», «Цветы Судебных приговоров», «Праздник Выборов», «совместное заполнение табеля сексуальных дней», любовь к стерильному безукоризненному небу, идеальная несвобода, абсолютная эстетика подчинённости, люди-цифры и прочие особенности тоталитаризма.

* * *

Благодетель убеждал жителей Единого Государства, что «фантазия – последняя баррикада на пути счастья». Чтобы показать на сцене, как пытаются смести последнюю баррикаду, требуется большая режиссёрская фантазия.