Где уголок для оскорбленных чувств?

Вон из Москвы!
Сюда я больше не ездок!
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!
Карету мне! Карету!

Священник Павел Адельгейм. Фото: Лев Шлосберг

Чацкий полагает, что его чувства оскорблены. У него не возникает желания отомстить оскорбителям его чувств. Восстановление справедливости он находит в бегстве из Москвы, уклад и нравы которой оскорбили его чувства. Чацкий уезжает, разрывая отношения с Москвой и ее обитателями. Он ищет приют, где поймут его чувства, разделят и поддержат.

Дума не разделяет позицию Чацкого. Дума полагает, что надо не бежать от оскорбителей, а расправиться с ними полицейскими мерами и защитить «чувств верующих» уголовным законом. Такую точку зрения поддерживают авторитетные представители РПЦ МП. Игумен С. Рыбко и прот. Д. Смирнов полагают допустимым применение физической силы – «освятить руку ударом».

Под определение «верующих» подпадают граждане, которые не отличаются от прочих граждан РФ формальными признаками. При помощи «чувств» нельзя объективно выделить круг граждан, оскорбление чувств которых влечет уголовную ответственность.

Чувства принадлежат интимной сфере человеческой жизни. Только сам человек может судить об «оскорбленности своих чувств». Софья и Молчалин, Фамусов и Скалозуб – не имели умысла оскорбить чувства Чацкого. У него хватило ума это понять. Может, потому и горе от ума? Без формальных признаков «верующих граждан» трудно понять, чувства каких граждан должен защищать уголовный закон от всех прочих граждан.

Возникает очевидная дискриминация. Граждан, которых суд признает «верующими» по неформальным признакам, а «чувства» их признает «оскорбленными» по внутреннему убеждению этих же граждан, закон защитит от всех прочих граждан РФ, чувства которых, по мнению суда, не подпадают под избранное определение «чувств верующих».

Разделение граждан по неформальному признаку, поддержанное уголовным преследованием, грозит судебным произволом и социальным расколом. Защита «чувств верующих» полицейским преследованием в условиях, когда РПЦ МП, ее Патриарх, епископы и верующие пользуются исключительной заботой и поддержкой государства, выглядит неоправданной мерой.

Преследуя верующих, впрочем, как и не верующих, советская власть исходила не из эфемерной категории чувств или заботы о правах индифферентных к религии граждан, а из идеологических установок. В те времена верующие не отстаивали свои чувства и даже права. Они искали простую возможность жить среди преследований и гонений своей церковной жизнью: исповедоваться и причащаться, венчаться и крестить детей, хоронить своих близких по церковным обрядам – сохранять связь с церковными таинствами, без которых христианину не обойтись.

Евангелие изначально призывает христиан с радостью принимать за имя Христово злословие и клевету, проклятия и гонения, обещая за скорби на земле великую награду в Царстве Небесном: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф. 5, 11-12).

В новых условиях Конституция РФ предоставляет верующим законное право на свободу веры и богослужебного ритуала. Чувства и переживания, так же как мысли, мечты и надежды - не должны быть предметом рассмотрения в суде.

Родоначальник РПЦ МП не проявил такой заботы о чувствах христиан, почитая чувства вторичной ценностью. Митрополит Сергий Страгородский писал протоиерею – профессору В. Верюжскому, отвечая на его письмо по поводу лишения кафедр множества епископов: «Согласен, что перемещение епископов часто – удар, но не по Церкви, а по личным чувствам самого епископа и паствы. Но, принимая во внимание чрезвычайность положения и те усилия многих разорвать церковное тело тем или иным путем, и епископ и паства должны пожертвовать своими личными чувствами во имя блага общецерковного».

Архиерей полагал, что чувствами епископа и его паствы можно пренебречь ради великого дела спасения церкви.

Теперь Дума возводит «чувства верующих» в ранг ценности, которую должен защищать уголовный закон РФ. Остается непонятным, почему «чувства верующих» возведены в особую категорию среди прочих чувств: эстетических, родительских, творческих, патриотических и проч. Конституция РФ признает недопустимой дискриминацию в области социальной, национальной, расовой, религиозной.

Совершенно безумной кажется дискриминация, вторгшаяся стальными наручниками во внутренний мир человека, в его чувства, мечты и надежды. Это область ума и сердца, в которую можно входить только со свободного согласия самого человека.