Низкопоклонство

Кастовое разделение на государевых и негосударевых людей может привести к тому, что каста неуязвимых людей в России оформится окончательно

Напрасно многие относятся к Всеволоду Чаплину с пренебрежением и называют его «Чарли». Председатель Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского Патриархата Всеволод Чаплин действительно бывает несколько экстравагантен, но это еще не повод не обращать на его слова внимания. Особенно когда его высказывания касаются не Церкви, формально отделенной от государства, а всего общества. Того самого общества, с которым Чаплин по роду своей деятельности должен взаимодействовать.

Иллюстрация Л. Г. Ройтера к «Истории одного города» М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Председатель Синодального отдела РПЦ МП четко указал российскому обществу ближайшие ориентиры.

При этом он ничего нового не открыл. Он просто назвал вещи своими именами. Многим покажется, что эти имена звучат неприятно. Да, неприятно. Временами просто отвратительно.

Но дело в том, что Всеволод Чаплин почти ничего не предвосхищает. Он всего лишь рассказывает о том, что в России уже фактически произошло или вот-вот произойдет. Чаплина это вдохновляет, а его противников выводит на митинги протеста.

«Верховный правитель должен иметь возможность вести себя так, как не прописано ни в одном законе»

Основная чаплинская идея – узаконить беззаконие и вывести из-под действия закона государственную «элиту» России. По мнению Чаплина, именно это соответствует народному духу.

«Заимствованная с Запада правовая и политическая система не вполне соответствует народному духу», – утверждает он, мечтая официально вывести за пределы действия закона верховную власть.

Неофициально это уже случилось.

Всеволод Чаплин убежден, что в России должна существовать такая «верховная власть, которая имела бы больший ресурс, чем чиновник любого уровня, которая могла бы в таком случае судить не по логике закона, а по нравственности».

Звучит туманно. Много ли высоконравственных людей встретишь в Кремле? Но председатель Синодального отдела поясняет, что Россия нуждается в абсолютизме особого толка. Будущее он видит в абсолютной власти, существующей совершенно независимо от остального общества.

Иначе говоря, народ (простолюдины) не способны осознать всей грандиозности государственного управления, а вот верховная власть – способна.

Всеволод Чаплин говорит: «Передача ответственности на нижний уровень является попыткой лишить верховную власть тех возможностей, которые у нее всегда были в православном государстве, полномочий, связанных с абсолютной милостью и абсолютной возможностью карать».

Верховная власть, судя по словам Чаплина, похожа на антенну, которая способна уловить такие волны, которые обычный народ уловить не в силах. Волны поступают откуда-то свыше, от Бога. И это дает право творить верховным правителям то, что они хотят.

«Иногда, по Божию наитию, верховный правитель или группа правителей, должна иметь возможность действовать так, как не прописано ни в одном законе», – уверен Всеволод Чаплин.

Он допускает, что верховный правитель или группа правителей могут под благородным предлогом превысить свои полномочия и совершить преступления. И тогда они будут наказаны. Но не народом, не земным судом, а судом Божьим.

Всеволод Чаплин говорит: «Должно быть лицо в стране – президент, монарх, кто-то еще, – который имел бы право не просто в резонансных случаях, а в любых случаях, которые требуют незамутненного нравственного суждения, на абсолютное помилование или на абсолютно жесткую кару».

Очень важно, что Всеволод Чаплин произнес – в каких именно случаях такое может быть: «в любых случаях». Всякий случай – чрезвычайный.

«Чиновник по определению должен стоять выше любого бизнесмена»

Но Всеволод Чаплин не зацикливается только на верховных правителях. Он возлагает особые надежды на нижестоящих чиновников и не прочь узаконить коррупцию.

«На самом деле, – снисходительно говорит он, – есть целые социальные традиции, в которых чиновник не получает зарплату, а получает подношение. Я не считаю, что эти традиции сами по себе плохи. Я думаю, что выход отсюда только один: обеспечить естественную для православного общества ситуацию, в которой государев человек, чиновник, всегда стоит и по имущественному, и по социальному положению выше просителей».

Государев человек, то есть чиновник, по мнению Всеволода Чаплина, «по определению должен стоять выше любого бизнесмена».

В России всегда «государев человек» должен быть неуязвим перед «негосударевым человеком». В такой России хочет жить Чаплин. Практически, он в ней уже живет.

Кастовое разделение на государевых и негосударевых людей, по замыслу Чаплина, приведет к тому, что класс неуязвимых людей оформится окончательно. Предполагается, что подавляющее число этих людей – высоконравственны (например – полицейские), и поэтому они являются вершителями судеб.

Ну а уж если «государев человек» все-таки оступится, то свое решающее слово скажут верховные правители, действующие по наитию, то есть интуитивно, бессознательно. Эти безупречные люди накажут провинившегося.

Но прежде чем что-то от «государевых людей» требовать, их надо облагодетельствовать.

«Полицейский должен обязательно обладать собственным домом, обладать возможностью строить будущее собственным детям, то есть жить так, как сегодня живет на самом деле только элита спецслужб», – мечтает Всеволод Чаплин.

Пока Чаплин мечтает, его мечты сбываются.

Во всяком случае, верховные правители подбрасывают полицейским, отличившимся в разгоне демонстрантов в Москве, полумиллионные премии. И эти премии в несколько раз больше, чем компенсации за утраченное имущество в пострадавших от наводнения в Крымске.

В этом видится разница между «государевыми людьми» и «негосударевыми». Что вы хотите? Касты.

«Появился приказ, возвещавший о назначении шпионов»

И все-таки Всеволоду Чаплину иногда надо проявлять бОльшую сдержанность, потому что в его ключевых словах чувствуется неудержимая любовь к начальству, а от этого и до либерализма недалеко, что очень опасно. Сгоряча назовешь Чаплина либералом, и подпадешь под действие закона о клевете.

Что-то похожее было описано в хрестоматийной книге – «Истории одного города».

Член Союза писателей России Всеволод Чаплин, наверное, должен помнить те строки Михаила Салтыкова-Щедрина, в которых проводится прямая линия от либерализма к восхищению начальством: «…уже наступила минута, когда либерализма не требовалось вовсе. Не требовалось совсем, ни под каким видом, ни в каких формах, ни даже в форме нелепости, ни даже в форме восхищения начальством.

Восхищение начальством! что значит восхищение начальством? Это значит такое оным восхищение, которое в то же время допускает и возможность оным невосхищения! А отсюда до революции – один шаг!»

Я уверен, что Всеволод Чаплин меньше всего хочет казаться революционером, но крайности сходятся. Так что ему надо быть осторожнее.

Имеется в словах Чаплина какое-то избыточное восхищение верховной властью. Особенно много перекличек с той главой, в которой у Салтыкова-Щедрина появляется такой «убежденный идиот» как градоначальник Угрюм-Бурчеев.

К тому времени город Глупов был громогласно переименован в Непреклонск. Угрюм-Бурчеев тоже явно действовал по наитию – устроил всенародный праздник «воспоминание побед», одержанных бывшими градоначальниками над обывателями, а потом и праздник «предержащих властей».

Праздники у патриотичного градоначальника получались довольно угрюмыми, а закончилось всё вообще для высокого начальства печально.

Высокое начальство принялось бороться со шпионами и надорвалось.

«И вот однажды появился по всем поселенным единицам приказ, возвещавший о назначении шпионов. Это была капля, переполнившая чашу...»

Тучи сгустились внезапно, и на Непреклонск обрушился не то ливень, не то смерч, прервавший Угрюм-Бурчеева на полуслове.

Не успел он назначить очередного шпиона, как раздался треск, и Угрюм-Бурчеев моментально исчез, словно растаял в воздухе.

Возможно, это и было наитие Божие?

Исходя из текста Салтыкова-Щедрина, у жителей Глупова и до этого исторического провала было много возможностей, чтобы избавить свой город от самодуров. Но они постоянно колебались: «Всякая минута казалась удобною для освобождения, и всякая же минута казалась преждевременною».

* * *

Стоит повторить: всякая минута кажется удобной для освобождения. Для этого совсем не обязательно дожидаться, пока очередной Угрюм-Бурчеев будет прерван силами небесными на полуслове.

Но следует признать, что освобождение не коснется тех людей, кто готов при всяком удобном случае раболепно склониться при виде высокого начальства. Тот, кто мечтает наделить верховную власть полномочиями, связанными с абсолютной милостью и абсолютной возможностью карать, безнадежен. Для таких людей всякая минута до скончания веков для освобождения преждевременна.

Алексей СЕМЁНОВ

1 Интервью Всеволода Чаплина «Think globally, act locally, или о хаосе, коррупции и интеллигенции» вышло в свет 12 июля в интернет-СМИ «Православие и мир».