Стихи как рыцарские доспехи

Александр Яхонтов сделал доступным широкому читателю классические ценности

Не всякий русский поэт может сказать, что читал стихи Пушкина самому Пушкину. Александр Яхонтов это сказать мог, потому что в шестилетнем возрасте читал. Мог, но не сказал, и это сделала за него его внучка, Анна Николаевна Яхонтова-Высоцкая.

Александр Николаевич Яхонтов. 1860-е годы.

Яхонтов вообще был человек скромный. Назвать его забытым поэтом нельзя, но и помнят о нем сейчас немногие. А серьезного научного исследования о Яхонтове вообще до последнего времени не существовало. Этот пробел устранила доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой литературы Псковского государственного университета Наталья Вершинина.

В конце 2011 года в Пскове в издательстве «Логос-Плюс» вышла 200-страничная монография о Яхонтове под названием «Безупречный рыцарь» нового времени Александр Николаевич Яхонтов».

«Но счастья ты мне не принес…»

Стихи не только рождаются, но и умирают. В этом нет ничего удивительного и ничего страшного. Со временем многое устаревает и, в лучшем случае, превращается в музейный экспонат.

Такое случается даже со стихами больших поэтов. Вряд ли Александр Яхонтов был большим поэтом. Однако некоторые его стихи по-прежнему читать интересно. Причем я бы выделил не его лирику, а его сатирические вещи. И это уже само по себе необычно.

Как правило, рифмованные шутки редко переживают свое время. Однако о стихотворении «К моему Станиславу» этого не скажешь. Может быть, потому не скажешь, что в этом стихотворении есть не столько сиюминутная сатира, сколько вневременная ирония. По-моему, послание до сих пор звучит очень актуально.

К публикации стихотворение не предназначалось и появилось в письмах 1867 года, адресованных Яхонтовым своим петербургским единомышленникам - петербургской певице Софье Зыбиной и старому товарищу Михаилу Ивановичу Семевскому.

Наталья Вершинина опубликовала это стихотворение в своей книге полностью, потому что раньше оно никогда не издавалось.

Снимись с моей свободной шеи,
О Станислав казенный мой!
Ведь не за взятие траншеи
Она украшена тобой.
Не понял я, да и едва ли
Умом бесхитростным пойму,
За что тебя мне навязали
И как безграмотному дали
Еще и грамоту – к чему?..

В наше время, когда за грамотами гоняются, когда ордена превращаются в побрякушки, покупаются на рынках, придумываются всяческими фондами – это звучит вызывающе.

В России до сих пор выстраивается подобострастная очередь за наградами по случаю юбилеев и памятных дат. Власть приручает и приучает, раздавая налево и направо ордена и медали. Что-то похожее, только в меньшем масштабе, наблюдалось в России и в середине позапрошлого века.

И вот Александр Яхонтов позволил себе по этому поводу поиронизировать. И сделал это изящно.

Рублями кровными в Капитул
Я за тебя исправно внес,
Ты дал мне кавалерский титул,
Но счастья ты мне не принес…

«Цифры плутней, разбоев и краж…»

Стоят: Е. И. Сорокина, А. А. Яхонтова, сидят: Н. Н. Ильман, А. Н. Яхонтов. Вена, 1889 год.

В книге «Безупречный рыцарь», в частности, рассказывается о том, что заставило Александра Яхонтова пристальнее взглянуть на бюрократическую систему царской России. И не просто взглянуть, но и описать ее.

Орденом Св. Станислава 2-й степени Яхонтова наградили в 1862 году. Тогда он от награды отказываться не думал и воспринимал ее как заслуженную. Однако спустя пять лет, когда его уволили с должности директора народных училищ, взгляды Яхонтова претерпели изменения.

К тому времени он вступил в конфликт с попечителем Петербургского учебного округа князем Павлом Ливеном. Жизнь повернулась к Яхонтову с несколько иной стороны.

Противостояние закончилось тем, что Яхонтов уволился согласно прошению по болезни и получил пенсию 900 рублей в год. И с этого же времени у Яхонтова начинается новый период в жизни. Он, надо полагать, в своем послании обращался не только к своему ставшему ненужным ордену:

О, сколько раз ты был свидетель
Моей тоски, моих тревог,
Когда с звездою педагог,
Осуществляя добродетель,
Являлся к нам в псковскую глушь…

Яхонтов обращался и к самому себе. Пересматривал свое отношение к действительности. От государственной деятельности он перешел к общественной, менее доходной. Поездил по заграницам и, вернувшись в Россию, стал земским деятелем, избирался на должность председателя псковской уездной Земской управы.

В сатирических стихах Александра Яхонтова то и дело описываются обстоятельства, которые характерны и для наших дней. Вот хотя бы отрывок из стихотворения «Статистический комитет»:

Говорят, что опять Статистический
Возникает у нас комитет!
Он является периодически
С губернатором новым на свет.
Как в периодах русской словесности -
Этой книги из белых листов -
Русский ум пропадал в неизвестности
В глубине до петровских веков,
Так и наш комитет не похвалится,
Что работают наши умы;
Поживет, поживет – и провалится
В бездну хлада, забвенья и тьмы.

В мире, который со знанием дела описывает Яхонтов, властвуют бездушные цифры. Вроде бы, все подсчитано, все учтено. Но радости это не приносит, потому что это мертвая статистика.

…Дальше мысль возникает счастливая:
Проституткам итог подвести.
Дальше - новая рубрика: следуют
Цифры плутней, разбоев и краж,
Что суды окружные преследуют,
Словом - всякий скандал и пассаж.
Как точнее собрать эти сведенья?

«Тут только понял я комизм…»

Александр Николаевич Яхонтов в преклонные годы.

В 1873 году Яхонтов вернулся в Псковскую губернию в надежде, что увидит перемены к лучшему. Как-никак, в России проходили реформы. Но действительность его разочаровала. В рифму описывая увиденное, он свое стихотворение так и озаглавил: «Старый грех».

Яхонтов узнал Псковскую губернию, для которой все так же были характерны газетные скандалы («Так-с, но скандальным происшествием, / Газетным громовым известием / Не удивишь ведь никого»), воровство, взятки… Здесь отличились судейские, там – прокурорские. Казначей с корыстными целями залез в государственную казну. Его примеру последовал видный общественный деятель, о котором Яхонтов с сожалением сообщает:

Управой земскою вертел
И слыл душою неподкупною,
Всё ж под конец не утерпел
И суммой поживился крупною.

Так что же, по мнению Александра Яхонтова, старый грех? Он и это объясняет со свойственной ему иронией:

Тут только понял я комизм
Моей наивности младенческой!
Тут наконец-то, взявши в толк,
Что имя казнокрадам - полк,
Что взятки – зло заматерелое,
А грех – лишь кража неумелая,
Я устыдился и – умолк!

Всё сказанное – достаточное основание, чтобы поговорить с автором книги «Безупречный рыцарь» Натальей Вершининой.

«Он являлся как бы посредником…»

- Наталья Леонидовна, чем, на ваш взгляд, Александр Яхонтов может быть интересен современному читателю?

- Мне кажется, что он интересен универсализмом просветительского характера. То есть он был литератором без идеологической тенденций, которые довлели бы над его мировоззрением. Ему были интересны все сферы человеческого бытия. Но он понимал, что все сферы жизни должны находиться в гармонии.

- С той поры столько времени прошло. Столько поэтов, талантливей, чем Яхонтов, появилось. Да и современники у него были замечательные. И Яхонтов на их фоне – не такая яркая фигура…

- Я думаю, что он интересен как раз тем, что не очень яркая фигура. Потому что яркая фигура находится от большинства людей где-то далеко и высоко. И эта дистанция позволяет видеть в ярких фигурах некое недостижимое идеальное совершенство, которое сам Яхонтов, например, видел в Пушкине.

Но то, что он являлся как бы посредником – в этом, как мне кажется, его главная роль. Он к тому же был переводчиком – в этом смысле тоже посредником между классической литературой и широким читателем. В этом своем значении он сделал гораздо больше, чем как оригинальный поэт. Он сделал доступным широкому читателю классические ценности, начиная с Пушкина и заканчивая Некрасовым. А такие поэты как Алексей Константинович Толстой, Апухтин, Случевский, Фет, Лермонтов – эти поэты в нем ожили и обрели какое-то новое содержание.

- Книга называется очень громко – «Безупречный рыцарь». Я бы не решился так назвать даже Пушкина, тем более – Лермонтова. А вы так назвали Яхонтова. Почему он рыцарь? Почему – безупречный?

- Само выражение «безупречный рыцарь» возникло не применительно к Яхонтову, а вообще, принадлежит Юрию Михайловичу Лотману, и смысл этого выражения в том, что рыцарем в узком смысле можно считать любого дворянина по его сословной принадлежности. Но безупречным рыцарем может быть только тот, кто по духу является таковым – носителем благородства и духовного аристократизма. О духовном аристократизме Яхонтова писал Николай Фомич Окулич-Казарин. Поэтому я и назвала Яхонтова безупречным рыцарем. Мне хотелось подчеркнуть, что такие качества бывают в человеке обыкновенном, поскольку сам Яхонтов себя скорее умолял, нежели возвышал. И, может быть, как раз поэтому память о нем осталась как о порядочном, хорошем, разумном, деятельном, но, в общем, весьма заурядном человеке. А вот значение тех новых материалов, которые представлены в книге, в том, что они показывают: благородство и рыцарство не обязательно приложимы к людям только очень известным и выдающимся.

«Он нигде не чувствовал себя своим»

- Я думаю, что некоторые его современники, особенно его начальники, уж точно с вами бы не согласились. И упреков к Яхонтову предъявлялось тогда очень много. Почему же все-таки ему пришлось уволиться с государственной службы?

- Начал он свою службу в должности директора народных училищ Псковского уезда в 1858 году, и к 1867 году прослужил еще не так уж много и мог бы сделать еще немало для Псковского уезда. Но не получилось, потому что, вероятно, в понятие «рыцарство» обязательно входили такие качества как безупречная честность, обязательная гуманность, внимание к низшим.

И это было замечено псковичами того времени. Многие в Пскове были недовольны Яхонтовым, его взглядами, его демократизмом. Это не совпадало с каким-то стереотипом среднего чиновника. При этом известно, что в 1859 году он уже начал реформу по образованию крестьянского хозяйства, иными словами – освобождал своих крестьян. Известно, что он старался ввести крестьянских представителей в органы управления.

Но его конкретный конфликт возник на денежной почве. Он касался некоей суммы, которую он, якобы, остался должен. Хотя на самом деле он говорил, что ему самому были должны эту сумму. Но дело, видимо, не в сумме, а в принципах, которые побудили его ехать в Петербург и обращаться в министерство Народного просвещения, обращаться к министру и его помощнику, и доказывать свою правоту. Сначала он не говорил об отставке и старался найти компромиссный путь. Потом он понял, что это невозможно и что он все равно останется виноватым… Все-таки, была права его внучка Анна Николаевна Яхонтова-Высоцкая, которая писала о том, что его вольнолюбие послужило причиной того, что он не согласился оставаться на службе.

- С начальством он вообще не ладил.

- Его сложные отношения с официальными сферами были связаны с тем, что в идеологии он старался выделить общечеловеческое содержание и не примыкал ни к одной группе. В этом была его особенная черта. Поэтому когда он уже после отставки отправился в журнал «Отечественные записки» со своей статьей о «Фаусте» Гёте, то ему было сказано, что он не принадлежит кругу «Отечественных записок», хотя он там печатался, и что статья в журнале опубликована не будет. То есть он нигде не чувствовал себя до конца своим. Хотя некрасовские «Отечественные записки» были ему ближе всего.

«Он поддерживал неустойчивое равновесие»

- Как раз то, что он ни к какому кругу не примыкал - свидетельствует о его незаурядности. Потому что заурядности как раз любят непременно к кому-нибудь или к чему-нибудь пристроиться.

- Да, заурядности удобнее опираться на какую-то тенденцию и считаться поэтом какого-то направления, определенной школы. «Отечественные записки» под началом Некрасова и Салтыкова-Щедрина – это демократический орган, а «Наблюдатель», с которым Яхонтов тоже сотрудничал, считался реакционным. Но Яхонтов именно в «Наблюдателе» напечатал одну из своих лучших работ – «Общество и народ в период Французской революции».

- На мой взгляд, один из самых интересных эпизодов вашей книги – рассказ о так называемой вине Яхонтовых перед Пушкиным. Объясните, пожалуйста, для тех, кто не читал книги, в чем была эта вина?

- Во-первых, Яхонтов относился к Пушкину как к лучшему из людей и к лучшему из поэтов. Это началось еще в лицейские годы. Это не то чтобы идеализация, а просто понимание того, что Пушкин находится на другом, гениальном уровне. Пушкин постиг всё, он был предельно универсален. И в этом смысле он для Яхонтова был образцом. Но Яхонтов осознавал, что на своем уровне мелкопоместного помещика на парнасских высотах он не в состоянии повторить путь Пушкина.

Когда Яхонтов, будучи лицеистом, в 1837 году узнает о гибели Пушкина, то он воспринимает это как личную катастрофу. И затем начинает непублично (это характеризует его как глубокую и благородную личность) свое служение Пушкину и искупает вину перед Пушкиным. Он прекрасно понимает, что наступившая эпоха погубила Пушкина. Потому что эта эпоха как раз была лишена того демократизма, в атмосфере которого Пушкин только и мог существовать. Яхонтов осознает, что ни столичная среда, ни провинциальная среда до конца не понимают своей вины перед Пушкиным.

И единственное, что он может сделать лично, так это иногда прикасаться к Пушкину в стихах или участвовать в создании Пушкинского благотворительного фонда, или участвовать в открытие памятника Пушкину в 1880 году в Москве.

Обратимся к очерку, написанному Яхонтовым. Классическим Яхонтов остается не в поэзии, а в мемуаристике. И к этому еще примешивается личный момент – участие отца Яхонтова в сопровождении тела Пушкина. Отец Александра Яхонтова старался как можно менее в этом участвовать, но все-таки был невольно в этом замешан.

- В тайном сопровождении...

- Отец Александра Яхонтова должен был как камергер и чиновник, занимающий высокий пост, передать одно из писем, которое как раз касалось инструкции по сопровождению тела Пушкина. Лично он это письмо передавать не стал, сказавшись больным. И внучка Александра Николаевича полагает, что он это сделал специально, поскольку человек он был очень мудрый и гуманный. Кроме того, он лично знал Пушкина. Хотя этот момент все-таки в каком-то смысле остается в области преданий, несмотря на то, что он подтвержден многими авторитетными источниками. О том, что с отцом и его шестилетним сыном Александром Николаевичем в имении Камно встретился ссыльный Пушкин, мы знаем со слов внучки.

- Но все же мы имеем право сказать, что Яхонтов с Пушкиным встречался, и это не будет преувеличением.

- Моя задача как раз и состояла в том, чтобы избежать неточностей. Авторитетные пушкинисты приняли этот эпизод.

- То есть если в газете мы это напишем, пушкинисты нас не проклянут?

- Нет, это идет еще со времен Окулич-Казарина, который был знаком с семьей Яхонтова. Конечно, хотелось бы иметь и другие свидетельства. Но сам Яхонтов о встрече с Пушкиным не писал.

- Другой бы на его месте, обладая литературным даром и фантазией, мог бы целую книгу об этом сочинить… Расскажите по поводу сатирических наклонностей Яхонтова. По-моему, сатира занимает очень важное место в его творчестве.

- Хорошо, что вы обратили на это внимание. Это очень важно. Яхонтов был человек сороковых годов XIX века и, значит, испытывал самые разные влияния. И не он один. Для истории он тем и интересен, что это было тогда типичное явление. В сороковые годы совместились две тенденции – во-первых, романтическое, идеальное, и, во-вторых, критическое. И это в Яхонтове тоже скрещивается. Это сочетание было и в Некрасове. С позиции некоего идеала, который в нем всегда жил, высвечиваются все недостатки русской жизни…

Он видел неуважение к древностям, а больше всего он ценил древний Псков, он видел провинциальную рутину, совершенно далекую от того же Пушкина, который покоится в этой земле. И как человек, знающий несколько языков, не раз путешествовавший по Европе, человек в высшей степени образованный, культурный и обладающий таким качеством как остроумие, он все это описывал.

У него довольно много сатирических стихов на псковскую тему. Он явно обладал сознанием общественного человека, занимая совершенно нерадикальную, но очень честную общественную позицию. И будучи человеком, вероятно, храбрым, он не боялся об этом говорить и писать. Только редкие его стихи остались неопубликованными. Эпоха, в которую он жил, Дмитрий Сергеевич Лихачёв называл эпохой неустойчивого равновесия.

- Есть золотой век, а есть золотая середина золотого века.

- Да, на уровне Яхонтова это была золотая середина золотого века. К Пушкину понятие «золотая середина» не применишь, а к Яхонтову – можно. Он старался поддерживать это неустойчивое равновесие… Я хотела бы поблагодарить тех, кто помог мне в написании книги. Прежде всего, это сотрудники Отдела рукописных и редких книг Псковского музея-заповедника - Светлана Волкова, Татьяна Седакова и Зинаида Васильева. Они предоставили возможность поработать не только с фондом внучки Яхонтова, но и с фондом внука, фондом сына, фондом Творогова…

В Петербурге в Пушкинском доме в РО ИРЛИ РАН тоже есть фонд Яхонтова, но я знала, что он не открыт. Ведь что такое открыть фонд? Надо ждать годами. Если он не открыт, значит, он не описан. И здесь мне очень помогла научный сотрудник рукописного отдела Пушкинского дома Елена Аксененко. Все прошлое лето я разбирала архивную коробку по адресатам, датам… Фонд был сдан в 1918 году и сто лет лежал без движения. Мне выпало счастье с ним работать.

- Никто с 1918 года к нему не притрагивался?

- Никто никогда. И его могли мне спокойно не дать. Произошел редчайший случай. В основном там были письма. Елена Михайловна Аксененко описала эти письма, фонду был присвоен номер, и он был открыт. После этого я смогла вставить цитаты из писем в книгу. Это совершенно чудесный случай. Такого вообще никогда не бывает. Книга была готова, но до последнего дополнялась письмами.

- По-видимому, следующие сто лет эти документы будут более востребованы.

- Теперь их можно востребовать. Они введены в научный оборот. Надеюсь, мне тоже позволят дальше работать с этими материалами. Кроме того, внучка Яхонтова мечтала, чтобы в Псковской области было восстановлено его родовое имение. Она даже придумала, какой там должен быть памятник. Кроме того, она хотела, чтобы в Пскове была улица имени Яхонтова, чтобы на гимназии, которой он руководил, висела мемориальная доска.

- Речь о нынешней школе № 1? Там на стене много славных имен, а фамилии Яхонтова действительно нет.

- Яхонтов, видимо, сделал очень многое для борьбы со всякого рода невежеством, казенщиной и бюрократией, и он предпринимал для этого реальные шаги, чем, в конце концов, и вызвал недовольство высокого начальства.

Немногочисленный тираж книги «Безупречный рыцарь» почти весь уже разошелся. Наталья Вершинина начинает готовить дополнительный тираж, который должен выйти из университетских стен в книжные магазины.

* * *

Если бы какой-нибудь безжалостный человек попросил бы из всего творчества Яхонтова выбрать всего лишь одну-две строки, то я бы сделал это легко. Эти строки надо искать в любопытной зарисовке, озаглавленной «Эксцентрическая идея, родившаяся между двумя квартетами». Яхонтов был большой любитель музыки и много о ней писал – и в стихах, и в прозе. И вот однажды ему на ум пришло:

Я слушаю квартет с завистливой улыбкой,
Мне кажется, что я не музыкант – ошибкой,
Что музыка кругом меня, как есть!
Хотел бы я быть итальянской скрипкой,
Иль, скорчившись, внутри ее сидеть;
Прижаться в угол, не касаясь
До верхней деки головой
Иль только в душку упираясь
Иль обхватив ее рукой…

Вот они, самые примечательные для меня строки: «Хотел бы я быть итальянской скрипкой, / Иль, скорчившись, внутри ее сидеть…»

Несколькими словами автор выразил и большую любовь, и белую зависть, и силу, и бессилие… Здесь переплелись романтика и ирония, столь свойственные Яхонтову. Он много сил отдал псковской земле и честно заслужил, чтобы псковичи не только знали о том, что был такой человек – Александр Николаевич Яхонтов, но и могли сказать, каким он был поэтом, переводчиком и общественным деятелем.

Подготовил Алексей СЕМЁНОВ