Мы ставим точки над I
ОСНОВАНА В АВГУСТЕ 2000 года
Читать газету
Архив
Лев ШЛОСБЕРГ. 08 октября 2008, 00:00
Между тем начало современной российской политической истории было оптимистично.
16 мая 1990 года прошли выборы народных депутатов РСФСР. Это были первые по-настоящему свободные выборы на территории СССР. И если Съезд народных депутатов СССР избирался (26 марта 1989 года) в значительной части по квотному принципу, где решающий вес имела квота КПСС с голосованием на пленуме ЦК, а на пути независимых депутатов к выборам в округах стояли региональные отборочные собрания партхозактива, которые решали, включать либо нет кандидата в бюллетень для голосования, то выборы Съезда народных депутатов РСФСР стали для граждан России первым опытом реальной демократии. Они проходили в свободной конкурентной борьбе.
Консервативная партийная номенклатура СССР и РСФСР не смогла оказать на результат этих выборов решающего влияния, хотя многие представители этой элиты также стали депутатами. Именно тогда люди почувствовали свою силу, а созданные органы власти – Съезд и затем избранный из его состава Верховный Совет РСФСР – почувствовали опору на граждан.
Это было ключевое событие российской (и советской) общественно-политической жизни, предопределившее многие последующие достижения, поражения и конфликты.
29 мая 1990 года Борис Ельцин (с третьей попытки, с перевесом всего в три голоса) при альтернативном голосовании был избран председателем Верховного Совета РСФСР. Он стал руководителем самого легитимного органа государственной власти на территории СССР.
Верховный Совет РСФСР и его председатель стали ключевым звеном в системе создаваемой российской и приходящей в состояние кризиса союзной власти.
12 июня 1990 года Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию о государственном суверенитете РСФСР, предусматривавшую приоритет российских законов над союзными. Это был прямой шаг к союзной конфедерации. Именно день 12 июня был объявлен Б. Ельциным главным государственным праздником Российской Федерации.
Фото: архив grani.ru
Через месяц, 12 июля 1990 года, на XXVIII (последнем) съезде КПСС Борис Ельцин выступил с публичной критикой КПСС и её генерального секретаря Михаила Горбачёва и объявил о своём выходе из Коммунистической партии. Можно сказать, что вместе с Ельциным как первым лицом рождавшегося нового российского государства из состава КПСС, с ее политической территории вышла и РСФСР. Начинается знаменитая «война законов» между РСФСР и СССР.
В этот момент сохранялся еще шанс на согласованные действия союзных и российских властей.
Между руководством РСФСР и СССР достигается договорённость о разработке совместных мер по проведению экономических реформ в СССР на основе программы «500 дней», предложенной Борису Ельцину как программа реформирования экономики России. Рабочей группой руководят академик Станислав Шаталин и заведующий сводным экономическим отделом Совета Министров СССР Григорий Явлинский.
Явлинский назначается заместителем председателя Совета министров РСФСР и председателем Государственной комиссии по экономической реформе. К 1 сентября 1990 программа «500 дней» и 20 проектов законов к ней были подготовлены, утверждены Верховным Советом РСФСР и представлены на рассмотрение Верховного Совета СССР.
Одновременно по поручению председателя Совета Министров СССР Николая Рыжкова разрабатывался альтернативный проект — «Основные направления развития». Н. Рыжков заявил, что в случае непринятия его он уйдёт в отставку. В качестве компромисса Михаил Горбачёв предложил объединить две программы в единую программу президента СССР, что было невыполнимо ни политически, ни экономически. 17 октября 1990 года Г. Явлинский подал в отставку.
Следуя логике власти, Верховный Совет РСФСР во главе с Ельциным принял ряд ключевых законов, определивших направление дальнейшего развития республики, в том числе 24 декабря 1990 года – Закон «О собственности в РСФСР». Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика сделала еще один шаг к автономной от СССР государственности.
17 марта 1991 на всероссийском референдуме было принято решение о введении поста Президента РСФСР, избираемого всенародным голосованием (за проголосовали 54% от общего числа избирателей). Личность главного претендента на эту должность была известна.
12 июня 1991 года Борис Ельцин был избран президентом РСФСР, получив 45 552 041 голос избирателей, или 57,30% от числа принявших участие в голосовании. Поддержанный властями СССР и лично М. Горбачевым Николай Рыжков получил только 16,85% голосов. Вместе с Борисом Ельциным был избран вице-президент России - Александр Руцкой, лидер депутатской группы (фракции) Съезда народных депутатов РСФСР «Коммунисты за демократию», в состав которой вошли члены КПСС, не согласные с ее руководством и сделавшие ставку на Бориса Ельцина.
10 июля Б. Ельцин оставил пост руководителя Верховного Совета.
С 10 по 17 июля 1991 безрезультатно прошли шесть туров выборов председателя Верховного Совета РСФСР, основными кандидатами были Сергей Бабурин, Руслан Хасбулатов, Сергей Шахрай и Владимир Лукин.
29 октября 1991 года пост председателя Верховного Совета РСФСР официально занял Руслан Хасбулатов, работавший первым заместителем председателя Верховного Совета с 5 июня 1990 года.
С этого момента фактическая полнота власти на территории РСФСР перешла к лицам и органам, напрямую избранным народом. В отличие от российских, союзные органы власти были не столько избраны, сколько сформированы, в том числе президент СССР М. Горбачев был избран депутатами Съезда народных депутатов СССР, значительная часть которых прямые выборы вообще не проходила. Российская власть была бесспорно более легитимной, чем союзная. В глазах общества (и преимущественно на деле) союзная власть была властью номенклатуры.
Совершенно неизбежно в повестку дня встал вопрос о политической реформе СССР. Болезненный и противоречивый ново-огаревский процесс (по названию резиденции президента СССР, где шли переговоры союзных властей с республиканскими) должен был завершиться компромиссом в августе 1991 года, но значительная часть советской партийно-хозяйственной элиты не согласилась с перераспределением полномочий и неизбежной децентрализацией власти. Не имея в своем распоряжении никаких рычагов фактического влияния на российскую власть, они относительно тайно создали Государственный комитет по чрезвычайному положению и 19 августа 1991 года по сути осуществили захват власти в СССР.
Фото: архив grani.ru
Президент СССР М. Горбачев был изолирован в Форосе, единственной легитимной властью в Москве были Верховный Совет РСФСР и президент РСФСР. Именно их выборность, понимание людьми того факта, что ГКЧП противодействует законно избранной народом власти, и решило судьбу путча. Он не получил народной поддержки, публичных защитников у ГКЧП не оказалось, а предпринятые путчистами меры по ограничению свобод довели общественное возмущение до критического и вывели народ на улицу.
Подавление путча стало звёздным часом и для Бориса Ельцина, и для Александра Руцкого, и для Верховного Совета РСФСР. Российская власть при поддержке активной части общества показала себя и дееспособной, и эффективной.
Но именно подавление путча, в котором решающую роль сыграли российские власти, а союзные выглядели частично недееспособными (М. Горбачев), а частично узурпаторами (ГКЧП), сделало неизбежным политический распад СССР. Путч спровоцировал вереницу деклараций о государственном суверенитете союзных республик. Обсуждавшаяся еще считанные дни назад как вполне реальный компромисс идея новой союзной конфедерации за несколько дней стала нежизнеспособной.
Коллапс политических властей СССР резко обострил экономический кризис. К осени 1991 года экономика Советского Союза была практически неконтролируема и находилась в состоянии стихийного падения. Правительство СССР существовало, но не управляло. Центр власти реально сместился к руководству союзных республик, которые по понятным причинам были в большей степени озабочены республиканскими, а не союзными проблемами. Полномочия принимались правительствами союзных республик на себя по факту, и остановить этот процесс власти СССР – ни президент, ни правительство – уже не могли. У них не было для этого ни политических, ни экономических рычагов. Тем не менее, М. Горбачев предпринял последнюю попытку противодействия кризису.
24 августа 1991 года для оперативного управления народным хозяйством СССР был создан Комитет по разработке и проведению экономической реформы во главе с Иваном Силаевым. Михаил Горбачёв назначил Григория Явлинского, Аркадия Вольского и Юрия Лужкова заместителями председателя Комитета в ранге вице-премьеров.
Возглавляемая Г. Явлинским рабочая группа подготовила «Договор об экономическом сотрудничестве между республиками СССР» с целью сохранения единого экономического пространства и рынка СССР вне зависимости от того, какую политическую форму примут отношения между республиками.
Договор был парафирован 18 октября 1991 года в Алма-Ате представителями 10 республик, однако Борис Ельцин выступил против нового политического образования, заявив, что в одиночку Россия сможет быстрее перейти к рынку. Наблюдатели в большинстве своем считают, что речь шла не о переходе к рынку, а о форсированном переходе к режиму личной власти. После отказа России от участия в проекте он утратил смысл.
М. Горбачев без согласия России уже не имел для реализации союзной программы политических рычагов и – по сути – политического пространства. Б. Ельцин, в свою очередь, не имел для реализации этой программы политических мотивов.
В октябре 1991 года Борис Ельцин, выступая на Съезде народных депутатов РСФСР, объявил о начале экономических реформ и своем решении лично возглавить правительство РСФСР. В его руках оказалась сконцентрирована де факто вся полнота экономической власти в России в период острейшего экономического и социального кризиса.
Никакой единой стратегии реформ не было, и этот вопрос с Верховным Советом не обсуждался. Б. Ельцин видел реформатором (а в ближайшей последующей перспективе – победителем) одного человека – себя, а в команду реформ был готов брать только тех людей, кто соглашался с его безусловным и бесспорным лидерством. Нет сомнений, что в тот момент он не представлял себе ни масштаба и риска предстоящих преобразований, ни глубины грядущего экономического спада, ни драматизма ожидающих страну социальных потрясений. Искать широкий консенсус по вопросу реформ ни с Верховным Советом и Съездом депутатов, ни с обществом как таковым первый президент России не был намерен.
Именно с этого момента обострились прежние и проявились новые противоречия между президентом РСФСР и Верховным Советом.
Ситуация осложнялась весьма противоречивым устройством системы государственной власти в РСФСР, унаследованной Российской Федерацией.
Конституция РСФСР была изначально конституцией союзной республики в составе СССР. Многочисленные заплаты, с помощью которых Конституцию 1978 года едва ли не ежедневно пытались адаптировать к новой политической и экономической реальности, не могли изменить ее природы – это была конституция советской власти, а новые поправки только обостряли противоречия между «телом» основного закона республики и новыми функциями ее властей, для обеспечения которых принимались эти поправки.
Советская власть не предусматривала системы разделения властей. По сути действовавшей тогда системы власти, советы всех уровней были полновластными хозяевами положения, подчиненные им исполкомы всех уровней, начиная с правительства, не имели самостоятельного пространства для действий и не могли предпринять ничего существенного без решения советов.
Фото: архив grani.ru
Более того, система республиканской и любой нижестоящей власти была изначально настроена на роль КПСС и ее структурных подразделений как «руководящей и направляющей силы»; при однопартийной системе устройство правящей партии было ключевым, а устройство советской и исполнительной власти – второстепенным, подчиненным. После ликвидации «партийной надстройки» произошла быстрая и вынужденная коррекция функций власти под систему советов/исполкомов, когда роль партийных структур была скоропалительно и достаточно хаотично распределена между представительными и исполнительными структурами власти. При этом в соответствии со ст. 104 Конституции высшим органом государственной власти в РФ оставался Съезд народных депутатов.
Это был принципиальный момент в истории России. По сути дела, стоял вопрос о выборе пути развития страны на длительную перспективу – в сторону парламентской республики (к чему тяготело тогдашнее формальное конституционное устройство РСФСР и в существенной части общество) или в сторону президентской республики (к этому склонялся Борис Ельцин и его окружение, а также часть политической элиты, связанная с силовыми структурами).
Выход был в любом случае один – обсуждение и принятие новой Конституции – либо через Конституционное совещание, либо через референдум (всенародное голосование). Вопрос о реформе системе власти должен был быть разрешен как можно скорее и как можно более безболезненно политически, но быстрый и тотальный экономический кризис отодвинул его на второй план.
Необходимо понимать, что еще несколько месяцев после августа 1991 года политическая судьба СССР висела в воздухе и чаши весов колебались. Но ни в союзной, ни в республиканских элитах не оказалось достаточно влиятельной политической силы, которая выступила бы за сохранение и обновление СССР и убедила в необходимости этого власти если не всех, то большинства союзных республик, в первую очередь – руководство России.
1 ноября 1991 года Съезд народных депутатов РСФСР предоставил президенту Б. Ельцину дополнительные полномочия сроком на 13 месяцев и позволил ему лично возглавить Правительство.
Ряд прямых и закрытых консультаций между главами союзных республик привел к тому, что 8 декабря 1991 года в Вискулях (Беловежская пуща, Белоруссия) было подписано Соглашение о создании Содружества Независимых Государств между РСФСР, БССР и УССР, что фактически означало распад СССР. Преамбула документа констатировала, «что Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование».
12 декабря 1991 года Соглашение о создании СНГ и другие подписанные вместе с ним документы были ратифицированы Верховным Советом РСФСР, одновременно им был расторгнут Союзный договор 1922 года.
21 декабря 1991 к Соглашению о создании СНГ присоединились Азербайджан, Армения, Казахстан, Киргизия, Молдавия, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан. Они подписали в Алма-Ате совместно с Белоруссией, Россией и Украиной Декларацию о целях и принципах СНГ.
Судьба СССР была решена окончательно.
25 декабря 1991 года Верховный Совет РСФСР переименовывает РСФСР в Российскую Федерацию (Россию).
25 декабря 1991 года в связи с отставкой президента СССР Михаила Горбачёва и состоявшимся распадом СССР Борис Ельцин стал полновластным президентом России.
Уход союзных властей с политической сцены окончательно открыл дорогу для экономических преобразований, получивших позднее название «шоковой терапии» и разработанных еще осенью 1991 года.
2 января 1992 года вступил в силу указ Бориса Ельцина о либерализации цен в России. Но облегчения это не принесло. В страну пришла галопирующая инфляция, сбережения граждан были обесценены в течение нескольких дней, цены и курсы валют выросли в разы за считанные недели, начался спад производства и поток неплатежей, государственный аппарат поразила коррупция.
Экономические проблемы обострили кризис внутрифедеративных отношений, фактически Россия оказалась на пороге кризиса государственного суверенитета и территориальной целостности. Мощная инерция распада СССР на фоне нарастающих экономических проблем активизировала сепаратистские настроения. Татарстан отказался платить налоги в федеральный бюджет и обсуждал введение собственной валюты, Чечня заявила о непризнании суверенитета РСФСР на своей территории.
Борис Ельцин смог убедить глав регионов принять Федеративный договор, который был 31 марта 1992 года подписан и 10 апреля включен в Конституцию России как неотъемлемая ее часть. За рамками договора на момент его подписания оставались только Татарстан и Чечня.
Но первостепенным и наиболее деструктивным процессом являлся общенациональный экономический кризис, который резко усилил оппозицию Борису Ельцину и его правительству в Верховном Совете. Именно в этот момент произошла политическая консолидация руководства Верховного Совета и вице-президента Александра Руцкого, который в случае отрешения Б. Ельцина от должности становился президентом России. Левые взгляды А. Руцкого заметно обострились на фоне экономического кризиса и в целом (при всей их бессистемности) находились в контексте взглядов оппозиционной Борису Ельцину части Съезда народных депутатов и Верховного Совета. Политическая ставка при атаке на Ельцина была сделана именно на Руцкого.
9 декабря 1992 года Съезд народных депутатов не утвердил кандидатуру Егора Гайдара, тогдашнего первого заместителя председателя правительства РСФСР, автора «шоковой терапии», в должности председателя правительства и отказался продлить дополнительные полномочия президенту.
В ответ 10 декабря Б. Ельцин выступил с жесткой критикой работы Съезда и призвал своих сторонников покинуть его заседание, пытаясь сорвать кворум. Начался политический кризис власти.
Переговоры Бориса Ельцина, Руслана Хасбулатова и председателя Конституционного суда Валерия Зорькина 11 декабря привели к принятию Съездом 12 декабря компромиссного (все понимали, что недолговечного) постановления о стабилизации конституционного строя (была заморожены часть только что принятых поправок к Конституции, ограничивающих полномочия Президента) и назначении на 11 апреля 1993 года референдума по основным положениям новой Конституции. Председателем правительства 14 декабря был назначен Виктор Черномырдин, заметно опередивший при рейтинговом голосовании Егора Гайдара. На решающее голосование кандидатура Гайдара президентом не была внесена.
12 марта 1993 года на следующем, восьмом, Съезде народных депутатов постановление о стабилизации конституционного строя было отменено, ранее замороженные поправки к Конституции были введены в действие в полном объеме, референдум по проекту новой Конституции также был отменен. Руслан Хасбулатов охарактеризовал декабрьский компромисс словами «Бес попутал». Это означало полный разрыв перемирия и обострение противостояния.
Фото: архив grani.ru
Почувствовав политическое ослабление Б. Ельцина и рассчитывая на растущее общественное недовольство, руководство Верховного Совета форсировало события по отстранению Б. Ельцина от власти, для чего, несомненно, была необходима максимальная дестабилизация обстановки в стране.
Борис Ельцин, в свою очередь, 20 марта выступил по телевидению с обращением к народу, объявив о том, что подписал указ о введении «особого режима управления». Съезд народных депутатов воспринял это как прямое покушение на свои полномочия. Даже не получив на руки текст подписанного указа, Конституционный Суд, руководство которого было политически солидарно с руководством Верховного Совета, 23 марта признал действия Б. Ельцина, озвученные в телеобращении, неконституционными и, более того, усмотрел в этих действиях основания для отрешения президента от должности.
Если выступление президента 20 марта было задумано как политическая провокация, то она удалась в полной мере.
Верховный Совет 26 марта созвал IX (Чрезвычайный) Съезд народных депутатов, который отклонил компромиссный проект постановления о назначении одновременных досрочных выборов президента и народных депутатов (т. н. «нулевой вариант») и, опираясь на решение Конституционного Суда по неопубликованному указу президента, предпринял попытку отстранить Ельцина от должности.
В этот момент текст указа появился на свет и выяснилось, что на самом деле президентом был подписан по существу другой указ, не содержащий грубых нарушений Конституции. Это спутало планы организаторов импичмента. Конституционный Суд и Верховный Совет политически повисли в воздухе. 28 марта за импичмент президенту проголосовали 617 депутатов из 1033, при необходимых 689 голосах (2/3 от списочного состава). Против импичмента проголосовали 268 депутатов, остальные либо бойкотировали голосование, либо отсутствовали на заседании. Одновременно провалилась попытка освобождения Руслана Хасбулатова от должности председателя Верховного Совета, инициированная сторонниками Б. Ельцина. Ельцин устоял, но события принимали всё более необратимый характер.
29 марта Съезд народных депутатов назначил на 25 апреля всероссийский референдум по четырём вопросам — о доверии президенту Б. Ельцину, об одобрении его социально-экономической политики, о досрочных выборах президента и о досрочных выборах народных депутатов.
При этом вынесение на референдум второго вопроса не соответствовало действовавшей на тот момент Конституции, так как вопросы экономического характера не могли выноситься на референдум. Но сторонники Б. Ельцина надеялись на одобрение большинством его социально-экономической политики, а его оппоненты рассчитывали, что среди голосующих большинство выскажется против, что должно было подкрепить общественные позиции оппозиции и стать одним из аргументов для смены курса.
21 апреля Конституционный Суд принял специальное постановление по вопросу о порядке подсчета голосов на референдуме.
Всероссийский референдум, запомнившийся многим по рекламному слогану «да—да—нет—да» (сам Ельцин публично призвал дать ответ «да» на все вопросы), включал 4 вопроса и завершился, по официальным данным, следующим образом:
1. Доверяете ли Вы Президенту Российской Федерации Б. Н. Ельцину? (58,7% за).
2. Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую Президентом Российской Федерации и Правительством Российской Федерации с 1992 года? (53,0% за).
3. Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов Президента Российской Федерации? (49,5% за).
4. Считаете ли Вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов Российской Федерации? (67,2% за).
Официальные итоги были таковы: по первому и второму вопросам решения приняты, так как за них проголосовало более половины граждан, принявших участие в референдуме. По третьему и четвертому вопросам решения не приняты, так как за них проголосовало менее половины граждан, имеющих право участвовать в референдуме (для принятия решения по двум последним вопросам необходимо было набрать большинство голосов от общего числа избирателей России).
Юридически недостаточные результаты голосования были истолкованы Борисом Ельциным и его командой (не без оснований) в целом в свою пользу. В одном из интервью после референдума Ельцин произнес ключевую для его понимания ситуации фразу: «Я уже Съезду не принадлежу».
Фактически это был референдум о доверии Б. Ельцину, и процент проголосовавших за доверие менее чем на 1,5% отличался от процента поддержки Ельцина на президентских выборах 1991 года. При этом Съезд и Верховный Совет, действовавшие на виду (через телетрансляции) у всей страны, уже тогда испытывали существенный дефицит общественного доверия, что отразилось на результате голосования о проведении досрочных выборов депутатов.
Результаты референдума изначально не могли разрешить политический и конституционный кризис, что в итоге привело к обострению противостояния сторонников Верховного Совета и президента. Референдум не решил (и не мог решить) ни вопрос о политических полномочиях, ни вопрос о направлении социально-экономических реформ, но утраченная после начала экономических реформ 1992 года инициатива политического реформирования страны вновь оказалась в руках президента.
Подчеркивая это, 25 апреля 1993 года Борис Ельцин заявил об утрате доверия к Александру Руцкому и освободил его от всех поручений. А. Руцкой стал вице-президентом «без портфеля».
30 апреля в газете «Известия» был опубликован президентский проект новой Конституции Российской Федерации, который еще существенно отличался от версии, реально вынесенной затем в декабре на всеобщее голосование. Так или иначе, но Б. Ельцин давал понять, что политическая реформа в стране неизбежна и близка, а политические часы его оппонентов отсчитывают последние месяцы.
1 мая 1993 года в Москве состоялась демонстрация противников президента, которая была разогнана с помощью ОМОНа, причем руководители демонстрации в большинстве своем оказались неспособны влиять на собранную ими толпу, а толпа забрасывала милицию камнями и отнимала снаряжение. Среди демонстрантов было множество избитых (встречаются свидетельства о жертвах), трагически погиб также один сотрудник ОМОНа.
В противостоянии президента и Верховного Совета пролилась первая кровь.
Это был еще один принципиальный поворотный момент. Жертвы делают конфликт необратимым.
Власть, проливающая кровь, неизбежно теряет власть – она становится менее легитимной и более запятнанной в глазах общества, именно поэтому власть, проливающая кровь, всегда ищет (и публично называет) виновников кровопролития на стороне – либо внутри, либо вне страны.
Ни президент, ни Верховный Совет не взяли на себя политическую ответственность за кровь 1 мая 1993 года. Между тем барьер крови преодолела не только власть, ее преодолела также и та часть народа, которая принимала участие в уличных столкновениях. Вместе с преодолением страха наступило ожесточение общества, и оно прогрессировало на глазах, буквально по часам. На фоне этого ожесточения пролитая кровь выглядела недостаточной, поскольку требовала отмщения.
Ельцин между тем форсировал политическую реформу. 20 мая 1993 года он объявил о созыве Конституционного Совещания в Москве и уже 5 июня Конституционное Совещание начало работу.
Летнее затишье было только внешним, стороны накапливали силы для решающего столкновения. Открытым оставался один, но самый принципиальный вопрос: произойдет ли смена системы власти в стране в рамках законных публичных и демократических процедур либо примет революционный, неправовой характер.
Проще говоря, это снова был выбор между гражданским миром и гражданской войной.
 |
| Фото: архив grani.ru |
1 сентября 1993 года Борис Ельцин своим указом временно отстранил от исполнения обязанностей вице-президента Александра Руцкого «в связи с проводимым расследованием, а также в связи с отсутствием поручений вице-президенту». Таким образом Ельцин попытался лишить Руцкого права «наследования» президентской должности и оставить оппозицию в Верховном Совете без политического лидера.
Конституция и законодательство России нормы о возможности отстранения избранного вместе с президентом вице-президента не содержали. Обвинения в коррупции позже не подтвердились (подпись А. Руцкого на компрометирующих его документах была признана поддельной).
3 сентября Верховный Совет обратился в Конституционный Суд с ходатайством о проверке соответствия Основному Закону положений указа президента о временном отстранении от исполнения обязанностей вице-президента А. Руцкого.
Между тем назревали основные события.
12 сентября 1993 года Б. Ельцин провел в Ново-Огареве совещание с ключевыми министрами: Андреем Козыревым (МИД), Павлом Грачевым (Минобороны), Виктором Ериным (МВД) и Николаем Голушко (Минбезопасности) и получил их согласие на радикальные действия против Съезда и Верховного Совета. Министры завизировали будущий указ № 1400.
В тот же день состоялось совещание Б. Ельцина на ту же тему с начальником Главного управления охраны РФ Михаилом Барсуковым и начальником Службы безопасности президента, первым заместителем начальника Главного управления охраны РФ Александром Коржаковым, бывшим телохранителем Б. Ельцина с 1985 года.
13 сентября в Кремле Б. Ельцин переговорил с премьер-министром Виктором Черномырдиным и получил его согласие.
14 сентября на Президентском Совете Б. Ельцин предложил его членам подумать над вариантами возможных действий в случае сопротивления ВС РФ "конституционной реформе", не раскрывая деталей.
15 сентября состоялось совещание Совета Безопасности, возглавляемого Олегом Лобовым, на котором проект указа был также поддержан.
17 сентября было принято решение подписать и обнародовать указ 21 сентября.
18 сентября 1993 года созванные президентом руководители исполнительной и законодательной власти субъектов Федерации отказались провозгласить себя Советом Федерации и присвоить полномочия верхней палаты парламента. Большинство руководителей регионов настаивали на досрочных выборах президента и парламента.
Но позиция руководителей регионов Б. Ельцина не остановила.
20 сентября на последнем совещании с участием В. Черномырдина, В. Ерина, П. Грачева и Н. Голушко решение о подписании указа было принято окончательно.
21 сентября 1993 года в 20 часов президент подписал указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», предписывавший Верховному Совету Российской Федерации и Съезду народных депутатов прекратить свою деятельность, вводилась в действие временная система органов государственной власти и на 11—12 декабря 1993 года назначались выборы в новый законодательный и представительный орган – Государственную Думу РФ. Буквально основная часть указа звучала следующим образом:
«Стремясь к ликвидации политического препятствия, не дающего народу самому решать свою судьбу;
- учитывая неудовлетворяющее парламентским стандартам качество работы Верховного Совета и Съезда народных депутатов Российской Федерации;
- принимая во внимание, что безопасность России и ее народов — более высокая ценность, нежели формальное следование противоречивым нормам, созданным законодательной ветвью власти;
в целях:
- сохранения единства и целостности Российской Федерации;
- вывода страны из экономического и политического кризиса;
- обеспечения государственной и общественной безопасности Российской Федерации;
- восстановления авторитета государственной власти;
основываясь на статьях 1, 2, 5, 121.5 Конституции Российской Федерации, итогах референдума 25 апреля 1993 года, постановляю:
1. Прервать осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций Съездом народных депутатов Российской Федерации и Верховным Советом Российской Федерации. До начала работы нового двухпалатного парламента Российской Федерации — Федерального Собрания Российской Федерации — и принятия им на себя соответствующих полномочий руководствоваться указами Президента и постановлениями Правительства Российской Федерации.
Конституция Российской Федерации, законодательство Российской Федерации и субъектов Российской Федерации продолжают действовать в части, не противоречащей настоящему Указу.
Гарантируются установленные Конституцией и законами права и свободы граждан Российской Федерации.
2. Конституционной комиссии и Конституционному совещанию представить к 12 декабря 1993 года единый согласованный проект Конституции Российской Федерации в соответствии с рекомендациями Рабочей группы Конституционной комиссии».
Содержание указа президента вступало в прямое противоречие со статьей 121.6 Конституции Российской Федерации 1978 года (в редакции от 10 декабря 1992 г.): «Полномочия Президента Российской Федерации не могут быть использованы для изменения национально-государственного устройства Российской Федерации, роспуска либо приостановления деятельности любых законно избранных органов государственной власти, в противном случае они прекращаются немедленно».
Когда пришедший на последнее перед подписанием указа совещание глава президентской администрации Сергей Филатов (он был против указа) попросил слова, Ельцин его остановил: «Ваше мнение мне известно». Больше никто публично президенту не возразил.
Дальнейшие действия были прогнозируемы.
В ночь с 21 на 22 сентября Конституционный Суд 9 голосами за (при 4 против) выносит заключение о неконституционности действий Президента: «Указ Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» от 21 сентября 1993 года № 1400 и его Обращение к гражданам России 21 сентября 1993 года не соответствуют части второй статьи 1, части второй статьи 2, статье 3, части второй статьи 4, частям первой и третьей статьи 104, части третьей пункта 11 статьи 121.5, статье 121.6, части второй статьи 121.8, статьям 165.1, 177 Конституции Российской Федерации и служат основанием для отрешения Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина от должности или приведения в действие иных специальных механизмов его ответственности в порядке статьи 121.10 или 121.6 Конституции Российской Федерации».
Верховный Совет незамедлительно принимает решение о прекращении полномочий президента Ельцина и переходе их, согласно Конституции, к вице-президенту Александру Руцкому, объявляет созыв X (Чрезвычайного) Съезда народных депутатов. К Белому дому из Москвы из регионов России, а также из «горячих точек» СНГ стягиваются сторонники Верховного Совета и Съезда. Среди них преобладают сторонники вооруженного противостояния.
Александр Руцкой принимает присягу президента («Я, в соответствии с Конституцией, принимаю исполнение полномочий Президента России и отменяю его незаконный Указ») и начинает назначать своих министров, в первую очередь силовых. Он также объявил, что те, кто будет нарушать распоряжения «и. о. президента», понесут уголовную ответственность. Руцкой был признан в качестве и. о. президента исполнительными и представительными органами власти в нескольких регионах, однако полностью ситуацию в стране не контролировал.
Наступает двоевластие.
В полночь после принятого 21 сентября решения в здании Верховного Совета отключают телефонную связь, еще через несколько дней отключают системы жизнеобеспечения здания.
23 сентября, в день открытия X Съезда народных депутатов, объявленного президентом незаконным, Борис Ельцин, пытаясь сбалансировать ситуацию, объявляет о назначении досрочных выборов президента на 12 июня 1994 года (потом это решение было отменено).
Этим же указом депутатам расформированного Съезда народных депутатов и Верховного Совета гарантируются материальные блага, в том числе денежные выплаты, что было воспринято как подкуп. Имущество Верховного Совета передавалось в ведение администрации президента.
Никакого принципиального воздействия на ситуацию этот указ не оказал.
В тот же день происходит нападение на штаб объединенных вооруженных сил СНГ, при котором погибло два человека. Сторонники президента публично обвиняют в происшествии депутатов Верховного Совета.
К позднему вечеру 23 сентября число присутствующих на Съезде депутатов составило 638 человек (при кворуме в 628 — две трети от общего числа депутатов, к утру 24 сентября депутатов было уже 689). Съезд начинает работу в 22:00 и утверждает постановления Верховного Совета о прекращении президентских полномочий Б. Ельцина и переходе их к вице-президенту А. Руцкому, а действия Ельцина квалифицирует как попытку «государственного переворота».
Политическое противостояние властей и персональная ненависть их руководителей по отношению друг к другу достигли своего пика. Следующим шагом могла быть только гражданская война.
1 октября по призыву патриарха Алексия II была предпринята последняя попытка поиска компромисса: в Свято-Даниловом монастыре начались переговоры между уполномоченными представителями Верховного Совета (Вениамин Соколов — председатель Совета республики и Рамазан Абдулатипов — председатель Совета национальностей) и Бориса Ельцина (Олег Сосковец, Юрий Лужков и Сергей Филатов).
Стороны обсуждали возможность возвращения к «нулевому варианту» одновременных выборов президента и парламента и разоружения незаконных формирований. Было достигнуто соглашение о возвращении к «нулевому варианту» и прошла информация, что оно было одобрено Р. Хасбулатовым и А. Руцким. Но Верховный Совет, который к тому времени находился под контролем наиболее радикальной части присутствовавших в здании и склонных к «войне до победного конца», воспринял соглашение как недопустимую уступку, большинством голосов отказался от утверждения соглашения и усилил работу с регионами по поддержке своей позиции.
Достигнутые при посредничестве патриарха в Свято-Даниловом монастыре договорённости были дезавуированы Съездом, формально – потому что были подписаны «без предварительного согласования со съездом» и «предварительно не были выработаны условия вхождения в конституционное поле в соответствии с решением Х съезда», проще говоря – в соответствии с решениями об отрешении от должности Б. Ельцина. Это был по сути «ультиматум наоборот».
Протокол об отказе от договоренностей был подписан, что характерно, не политическими руководителями Р. Хасбулатовым или А. Руцким, а членами т. н. «силовой тройки» – Владиславом Ачаловым, Виктором Баранниковым и Андреем Дунаевым – назначенными А. Руцким министрами обороны, безопасности и внутренних дел соответственно, и среди прочих решений требовал «вступления в должность министров, назначенных съездом».
Верховный Совет стремился к радикализации позиций региональных руководителей (она в целом была известна с 18 сентября) и ее обнародованию для усиления своих общественных позиций. Президент и его окружение стремились удержать регионы под контролем, демонстрируя силу и готовность ее применения.
После провала переговоров в Свято-Даниловом монастыре стало ясно, что не только исчерпан личный политический ресурс участников переговоров, но, что было самым страшным в сложившейся ситуации, во всей стране в тот момент не было морального авторитета, к голосу и доводам которого были готовы прислушаться обе стороны. И отступить в последний момент от роковой черты.
1 октября начальник московского ГУВД Владимир Панкратов заявил, что в Белом доме находится около 1600 автоматов, более 2000 пистолетов, 18 пулеметов, 10 снайперских винтовок и 12 гранатометов плюс незаконно пронесено около 300 автоматов, 20 пулеметов, несколько гранатометов и ракета «Стингер».
После взятия Белого дома там было обнаружено 163 автомата, 5 ручных пулеметов, 2 снайперские винтовки, 1 гранатомет, 420 пистолетов, 248 газовых пистолетов, 12 мин-ловушек, 1 взрывное устройство, 23 единицы прочего оружия; сами защитники здания заявляли, что со склада департамента охраны ВС им было выдано 74 автомата и 5 ручных пулеметов.
2 октября тогдашний корреспондент и будущий главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов прошел в Дом Советов. Белый дом был отключен от стационарной телефонной связи. По его воспоминаниям, на всё здание были три спутниковых телефона (коробки весом по восемь килограммов) — у иностранных журналистов. Он попросил телефон у коллеги «на две минуты» и предложил Александру Руцкому: «Александр Владимирович, хотите интервью «Эху Москвы»?» Именно тогда Руцкой прокричал своё знаменитое и заснятое также на видеопленку: «Товарищи, поднимайте самолеты, летите бомбить Кремль!» У него была возможность напрямую обратиться к стране. И он сказал именно то, что сказал, в прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы».
Запах грядущего кровопролития уже висел в воздухе, и среди непосредственных участников конфликта было много тех, кто жаждал крови и именно на этом планировал изменить ситуацию в свою пользу.
Тем не менее, до обеда 3 октября сохранялся шанс на мирное развитие ситуации, так как идею досрочных выборов президента и парламента (по действовавшей тогда Конституции, конечно) поддерживали все больше людей и представителей органов власти. К этому моменту если не преобладающим, то динамично растущим было мнение о необходимости ухода с политической сцены обеих сторон конфликта как представляющих угрозу стране. 4 октября ожидалось заявление Совета Федерации (действовавшего неформально, с опережением принятия Конституции, но де факто представлявшего позицию регионов) о необходимости досрочных выборов.
В тот момент это было приемлемо для всех, не вовлеченных в конфликт непосредственно, но не устраивало практически никого из активных участников конфликта: многие из них после внеочередных выборов могли утратить власть. Это предположение в полной мере касается и Б. Ельцина, и (в еще большей степени) А. Руцкого, и Р. Хасбулатова. Кредит общественного доверия к ним как ответственным руководителям страны таял по часам.
В 15:25 3 октября участники демонстрации в поддержку Верховного Совета, прорвав оцепление на Крымском мосту, разблокировали Дом Советов. По некоторым данным, охрана просто расступилась, предполагая, что в обществе достигнут окончательный перевес в пользу Верховного Совета. Но при этом появились убитые и раненые из числа участников манифестации, сотрудников МВД и ОМОНа. Одним из погибших, по некоторым сведениям, был полковник, пытавшийся запретить войскам стрелять. Каждая из сторон обвинила другую в провокации и ведении огня на поражение.
В 16.00 3 октября Борис Ельцин вводит в Москве чрезвычайное положение.
После этого Александр Руцкой, выступая с балкона Дома Советов, призывает собравшихся у здания Верховного Совета: «Прошу внимания! Молодежь, боеспособные мужчины! Вот здесь, в левой части, строиться! Формировать отряды, и надо сегодня штурмом взять мэрию и «Останкино»!»
Руслан Хасбулатов тогда же сказал: «Я призываю наших доблестных воинов привести сюда войска, танки для того, чтобы штурмом взять Кремль и узурпатора бывшего — преступника Ельцина. Ельцин сегодня же должен быть заключен в «Матросскую тишину». Вся его продажная клика должна быть заключена...»
После этого фраза А. Руцкого «Старайтесь не применять оружие…» выглядела по меньшей мере бессмысленной.
Военными подразделениями, подконтрольными Верховному Совету, кроме министров «силовой тройки», командовали также генерал Альберт Макашов, лидер «Русского национального единства» Александр Баркашов, лидер «Союза офицеров» Станислав Терехов, лидер «Трудовой России» Виктор Анпилов, а также менее заметные фигуры из числа ополченцев. Единого командования не было. Среди вооружения, кроме стрелкового оружия, были топоры.
Уже к 17 часам здание мэрии Москвы и гостиницы «Мир» рядом с ней было занято (позже отбито) и центр штурма был перенесен в сторону телецентра «Останкино». Некоторые группы двигались на брошенных войсками у мэрии грузовиках. Милиция пропустила толпу к Останкино.
Демонстрантам отказали в предоставлении прямого эфира, которого они потребовали. Сторонники Верховного Совета предприняли попытку проникнуть в здание, протаранив стеклянные двери одним из оставленных войсками грузовиков.
Выстрелом с крыши одного из зданий (принадлежность рокового выстрела до сих пор достоверно не установлена) был ранен один из митингующих, затем произошёл взрыв у пролома на месте дверей, и одновременно внутри здания среди бойцов «Витязя» произошёл взрыв неустановленного взрывного устройства, во время которого погиб рядовой спецназа. Это был еще один ключевой момент, до сих пор вызывающий ожесточенные споры.
По версии сторонников президента, это был выстрел из гранатомёта РПГ-7 В-1 со стороны демонстрантов. Некоторые оппоненты президента заявляли, что выстрел из гранатомёта, имевшегося у нападавших, вообще не производился и на месте гибели рядового от взрыва боевой части гранаты найдено не было (но были некие осколки оболочки), таким образом, убит он был ударной волной неустановленного взрывного устройства, возможно, находившегося в здании телецентра. Кто в таком случае привел в действие взрывное устройство внутри здания – ответа нет. Другие участники штурма «Останкино» заявляли, что гранатомет был принесен к телецентру неким гражданином, который совершил единственный выстрел и скрылся в неизвестном направлении, т. е. исполнил роль провокатора.
В 19:12 после взрыва спецназ и БТРы открыли шквальный огонь из автоматического оружия по толпе, собравшейся у телецентра, что привело к гибели по меньшей мере 46 человек. Телерадиовещание из Останкино было временно прекращено. Все телеканалы, кроме российского, были отключены от эфира. Не находившиеся ранее в соприкосновении с демонстрантами на территории города подразделения спецназа получили команду на открытие огня на поражение и выполнили его.
Кровопролитие у «Останкино» было переломным моментом событий 3 октября. Динамика позитивных (с точки зрения получения перевеса) действий со стороны Верховного Совета (прорыв толпой блокады Дома Советов, быстрое взятие мэрии Москвы) оборвалась. Все телеканалы, поздно ночью возобновившие вещание, показали штурм телецентра и попытки погрома здания. Все могли видеть, что сторонники Верховного Совета пошли на штурм и стали инициаторами самого крупного кровопролития с момента противостояния сторон. Было понятно, что жертв – множество, а ответственность за кровь всегда несет инициатор штурма.
Так Верховный Совет и его руководители почти мгновенно, желая захватить власть окончательно и публично, фактически под телекамерами, утратили одновременно и политическое, и военное позиционное преимущество.
В 20:45 Егор Гайдар по российскому телевидению обратился к сторонникам президента Ельцина с просьбой собираться у здания Моссовета, взятого под контроль Министерством безопасности. Е. Гайдар получил у Сергея Шойгу гарантию, что при необходимости оружие будет роздано сторонникам президента для непосредственного участия в боевых действиях в Москве. По мнению Е. Гайдара, только после этого (около 2 часов ночи) военные стали выполнять приказы Верховного Главнокомандующего. В любом случае, кровопролитие в Останкино сделало развитие событий необратимым.
По свидетельству депутата Верховного Совета Сергея Бабурина, после вечерних событий у «Останкино» оба министра обороны (назначенный Б. Ельциным Павел Грачев и назначенный А. Руцким Владислав Ачалов) «стали поднимать войска, и одни войска поднимались и шли по приказу Грачёва, другие поднимались и шли по приказу Ачалова».
По версии Игоря Бунича, выдвинутой им в книге «Меч президента» (1994), В. Ачалов, возглавлявший с августа 1992 аналитический центр при председателе Верховного Совета РФ, претендовал на роль военного диктатора страны: «...у Ачалова был собственный план, который он даже в принципе не желал согласовывать с "президентом" Руцким, которого презирал не меньше, чем Хасбулатова. План заключался в быстром захвате Кремля, Генштаба, ГРУ и государственного телевидения. Далее должен был следовать арест Руцкого и Хасбулатова, проведение через остатки Верховного Совета (или без него) закона о чрезвычайном положении с "временной" передачей ему, Ачалову, диктаторских полномочий. А далее, как ему казалось, все уже было бы делом техники. Все, вплоть до воссоздания Варшавского пакта и Берлинской стены».
В ночь с 3 на 4 октября лично Борисом Ельциным было принято решение о штурме Дома Советов.
Существует несколько аудиозаписей радиопереговоров в московском эфире на милицейских частотах 3 и 4 октября – вплоть до 5.43 утра 4 октября 1993 года. В этом эфире, кроме сотрудников милиции, находящихся по обе стороны противостояния, присутствуют и разговаривают между собой А. Руцкой, председатель Краснопресненского райсовета Москвы А. Краснов, командир 21-й Софринской отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск В. Васильев, пытающиеся обсуждать захват здания гостиницы «Мир».
Но основная часть расшифровки – разговоры анонимных вооруженных участников противостояния, ждущих решающего боя и, возможно, смерти. Короткие реплики, пересыпанные отборным матом и зоологической ненавистью друг к другу, жаждой крови и жаждой мести, страхом и злобой, показывают сейчас как мало какой другой документ тех дней не только всю меру помешательства участников октябрьских событий, но и меру ненависти людей к власти – обеим противостоящим сторонам: «Ни ты, ни Хасбулатов, ни Ельцин, надоели вы, кровопийцы вы… Козел, зачем ты туда людей направлял, а? Чмошник ты. Кого ты столкнул, серую массу, лбами. За что? За ваши кресла, чтоб мы сражались, мудак ты… - Мы их перевешаем на флагштоках везде, …, на каждом столбу перевешаем, падла… Патронов бы хватило на всех скотов! - А мы их руками, руками… - Мы не говорим, мы вас, скотов, вешать будем теперь, как вы нам обещали. На всех столбах будем вешать».
Пройдет всего несколько часов – и эти люди начнут сознательно и со знанием дела убивать друг друга и между делом убивать тех, кто случайно попадет под их огонь.
В октябре 1993 года самыми влиятельными участниками конфликта с обеих сторон стала «партия войны», сторонники силового решения проблем. Они, точно самонаводящиеся снаряды, упорно двигались навстречу друг другу, навстречу смертельному столкновению, жертвами которого станут в основном рядовые граждане. Воронка гражданской войны, как гигантский кровавый пылесос, затягивала людей. А после событий вечера 3 октября ни на кого другого, кроме вооруженных людей, ни одна из сторон уже не делала ставку. Только на силу, только на кровь.
По указанию министра обороны Павла Грачёва в Москву прибыли танки Таманской дивизии. Рано утром в районе стадиона «Красная Пресня» из-за несогласованности действий произошли вооружённые стычки между «таманцами» и БТРами «дзержинцев», между «дзержинцами» и вооружёнными людьми из «Союза ветеранов Афганистана», также принимавшими участие в конфликте на стороне Ельцина. Были погибшие и раненые как среди солдат, так и среди случайных прохожих. Один из БТРов «дзержинцев» загорелся от выстрела бойцов Таманской дивизии, командир погиб.
До сих пор нет никакой достоверной информации о принадлежности снайперов, ведших огонь по представителям обеих противоборствующих сторон с крыш зданий, находящихся в районе Дома Советов.
По некоторым данным, в штурме приняли участие около 1700 человек, 10 танков и 20 бронетранспортёров. Многие солдаты и офицеры, по имеющимся свидетельствам, отказывались принимать участие в операции, состав штурмующих набирали из пяти дивизий, половину набрали из офицеров и младшего начальствующего состава; танковые экипажи, по некоторым данным, сформировали почти целиком из офицеров.
Тогдашний председатель Центробанка Виктор Геращенко вспоминал, что перед штурмом, в ночь с 3 на 4 октября, в Центробанк приехал первый замминистра финансов Андрей Вавилов, в сопровождении генерал-полковника, на «Жигулях». Он потребовал выдать внутримесячные кредиты Минфину наличными. По мнению Геращенко, «за эти деньги и стреляли командиры танков».
Штурм был намечен на раннее утро, но отложен на три часа: планировалось вести огонь прямой наводкой, но холостыми снарядами, «болванками» (боевые разнесли бы здание Дома Советов полностью), но снарядов долго не было.
В 9:20 утра расположенные на противоположном берегу Москва-реки танки начали обстрел верхних этажей здания Верховного Совета. Всего в обстреле участвовало шесть танков Т-80, выпустивших 12 снарядов. По некоторым сведениям, последние 3-4 выстрела были сделаны боевыми снарядами, что должно было окончательно деморализовать находившихся в здании.
Этот эпизод и стал навечно главной «картинкой» российских событий осени 1993 года: танки, ведущие с набережной Москвы-реки огонь по зданию Верховного Совета России. CNN вела несколько часов прямую трансляцию событий, десятки миллионов людей в мире в режиме реального времени следили за боевыми действиями в центре российской столицы.
Иностранные журналисты долго пытались понять, кого поддерживают многочисленные собравшиеся на берегу реки люди – штурмующих или защищающихся, подходили к ним с вопросами, пытались узнать их позицию. Они были шокированы, узнав, что люди просто наблюдают за зрелищем. Среди «наблюдавших» в итоге боевых действий также были жертвы.
В 15:00 отрядам специального назначения «Альфа» и «Вымпел» было приказано взять Дом Советов штурмом. Командиры обеих спецгрупп отказались вести боевой штурм и попытались договориться с руководителями Верховного Совета о мирной сдаче, чтобы избежать жертв.
Руководитель группы «Альфа» полковник Анатолий Проценко, лично знавший А. Руцкого и вошедший в здание без оружия, выступая в зале заседаний, гарантировал защитникам и сидельцам Дома Советов безопасность под свою ответственность и к 16:30 уговорил их сдаться.
Спецподразделение «Вымпел», чьё руководство отказалось выполнять приказ о боевом штурме, впоследствии было передано из ФСБ в состав МВД, что привело к массовому уходу в отставку более 80 процентов его бойцов.
После 17 часов, по договорённости со сторонниками Б. Ельцина, начался массовый выход оборонявшихся из Верховного Совета. По заверениям штурмовавших, обстрелов не должно было быть. Часть депутатов, в том числе руководители Верховного Совета, вышли из здания беспрепятственно. Рядовых участников сидения отпустили около метро (люди психологически были готовы к расстрелу), руководителей арестовали и отвезли в СИЗО в Лефортово.
Однако, по свидетельству некоторых очевидцев, показания которых потом неоднократно опровергали представители следствия, по части людей, выходящих из Дома Советов во вторую очередь, был открыт огонь поверх голов, после чего покидающих здание стали расстреливать чуть ли не в упор.
По показаниям тех же очевидцев, именно в этот момент было наибольшее число убитых. Не подтверждено документами (на что ссылается следствие), но и не опровергнуто, что пришедшие на следующий день родственники пропавших людей увидели на одном из ближайших стадионов («Красная Пресня»), вдоль стены уложенные труппы – до трёх рядов. По тем же сведениям, на многих из них были пулевые отверстия по центру лба, как при контрольном выстреле. Визуальных материалов по этим эпизодам нет.
Но есть видеоматериалы, на которых сотрудники ОМОНа после выхода осажденных избивают в кровь милиционеров, местом работы которых была охрана Дома Советов и которые оставались в нем до конца.
Перед тем, как покинуть здание Верховного Совета, А. Руцкой демонстрировал перед телекамерами свой личный автомат Калашникова, из которого не было произведено ни одного выстрела («Смотрите, он в масле!»). Также он продемонстрировал кассеты с записями переговоров, в том числе с голосами Б. Ельцина и Ю. Лужкова. Была продемонстрирована запись, на которой слышен голос, похожий на голос Лужкова, призывающий ОМОН и подразделение спецназа «Альфа» «расстреливать беспощадно».
В видеоряде неоднозначно принятого в обществе фильма «Тайная Россия» присутствуют кадры одного из залов Верховного Совета, где в стенах зала на уровне груди человека видны более 30 выстрелов снайперских винтовок. Также А. Руцкой указывал на тот факт, что в коридорах Верховного Совета находилось к окончанию штурма более 400 трупов защитников Верховного Совета. Кто убил этих людей, были ли на самом деле эти жертвы и где похоронены эти люди – неизвестно. Фото- и видеоматериалы неизвестны. Поименного списка погибших, который превышал бы официальные данные, также нет.
Есть отдельные свидетельства, например, Сергея Скворцова, выведенного сотрудниками «Альфы» из Дома Советов с одной из последних групп, через запасной выход: «Проходя мимо выстроившихся вдоль улицы машин ОМОНа, я услышал крики и увидел окровавленного человека, которого зверски избивали, судя по всему, пьяные, бойцы ОМОНа. Они били его и руками, и ногами, крича: «А, защитник! Скольких ты наших убил?», избиваемый же умолял своих мучителей, чтобы они... убили его и прекратили издевательства. Вся сцена продолжалась буквально несколько секунд, потому что избиваемый вдруг вырвался и побежал. Он забежал за угол машины, и потому дальнейшего я не видел. Но, судя по тому, что оттуда раздались автоматные очереди, его просьбу удовлетворили…»
По официальным данным правоохранительных органов, с 21 сентября по 5 октября 1993 года погибли 130 гражданских и 28 военнослужащих и сотрудников милиции, ранены — 321 гражданский и 102 военнослужащих, сотрудников милиции и органов госбезопасности.
5 октября 1993 года указами президента был распущен Моссовет и райсоветы, сняты с должности генпрокурор Валентин Степанков, на его место назначен Алексей Казанник, сняты с должностей главы администраций, высказывавшиеся против указа № 1400.
6 октября «Известия» сообщили, что указом Б. Ельцина при Министерстве печати России создано управление по предварительной цензуре. Это решение оформило существовавшую де факто практику: еще 29 сентября о цензуре написал «КоммерсантЪ», приводя многочисленные свидетельства: «В России появились запретные темы».
7 октября президент подписывает указ «О правовом регулировании в период поэтапной конституционной реформы», которым фактически принимает на себя полномочия законодателя.
Председатель Конституционного Суда Валерий Зорькин под угрозой уголовного преследования по обвинению «в правовом обеспечении конституционного переворота» уходит в отставку (сохранив полномочия судьи). В новую Конституцию было сначала включено положение о полной замене судей Конституционного Суда, однако в последний момент это положение из опубликованного проекта ушло.
9 октября президент прекращает полномочия советов всех уровней.
11 октября он отказывается от идеи формирования Совета Федерации из глав регионов (многие главы субъектов Федерации открыто не приветствовали указ № 1400) и назначает выборы в Совет Федерации.
15 октября Б. Ельцин своим указом назначает всенародное голосование по Конституции на 12 декабря, 22 октября принимает указ об основных началах организации государственной власти в субъектах РФ, 26 октября — указ о реформе местного самоуправления, также предполагавшие расформирование представительных и законодательных органов власти.
По официальным данным, 12 декабря 1993 года на всенародном голосовании за проект новой Конституции проголосовали 58% участников референдума.
Известно, что цифра 58% была написана рукой Б. Ельцина на листе бумаги, внесенном в его кабинет председателем Центральной избирательной комиссии Николаем Рябовым.
Позже, в мае 1994 года, были опубликованы выводы экспертной группы А. А. Собянина при администрации президента о масштабных фальсификациях на референдуме (после этой публикации президентская администрация прекратила сотрудничество с группой). Согласно выводам экспертной группы, в референдуме принимало участие не более 46% от списочного состава избирателей, в связи с чем легитимность Конституции была подвергнута сомнению.
Центризбирком при подведении итогов посчитал Конституцию принятой, и 25 декабря 1993 года она была опубликована. Избирательные бюллетени были вскоре уничтожены по распоряжению председателя Центризбиркома Н. Рябова. Все инициативы по проведению парламентского расследования обстоятельств организации и проведения всенародного голосования по Конституции были блокированы, а после уничтожения первичной документации стали практически бессмысленны.
В тот же день прошли выборы в Совет Федерации и Государственную Думу РФ первого созыва.
Победу на выборах в Государственную Думу 12 декабря 1993 года одержали ЛДПР и КПРФ. Проправительственные партии в сумме набрали около 17% голосов.
11 января 1994 года Совет Федерации и Государственная Дума, избранные 12 декабря 1993 года, начали в Москве свою работу (в только что приведенном в порядок после штурма здании мэрии Москвы).
23 февраля 1994 года Государственная Дума РФ приняла постановление о политической амнистии участников октябрьских событий 1993 года, уклонившись от рассмотрения указа № 1400 и еще 64 указов, вынесенных Б. Ельциным на рассмотрение Федерального Собрания для одобрения.
В связи с амнистией было прекращено расследование уголовного дела № 18/123669-93. Все следственные действия по событиям сентября—октября 1993 года были прекращены. Ни одно судебное заседание по этому делу так и не состоялось. Генеральный прокурор Алексей Казанник и начальник Федеральной службы контрразведки Николай Голушко, выполнившие решение Государственной Думы об амнистии находившихся в СИЗО участников обороны Дома Советов, были уволены с должности указами президента.
Амнистия и прекращение уголовного дела позволили снять с повестки дня вопрос о юридической ответственности всех сторон конфликта и закрыли пути для дальнейших движений по расследованию событий 1993 года. По мнению бывшего руководителя следственной группы Леонида Прошкина, амнистия, похоронившая уголовное дело, устраивала практически всех потому, что «вопреки воле руководства следователи Генеральной прокуратуры расследовали действия не только сторонников Верховного Совета, но и правительственных сил, во многом повинных в сложившейся ситуации и в тяжких последствиях происшедшего». При этом сам Л. Прошкин отмечал, что «мы подчищали это дело».
После провозглашения Российской Федерации это был первый и ключевой момент, когда политическим решением властей было прекращено следствие по вопросу государственной важности, представлявшему первостепенный общественный интерес. Было прекращено следствие по делу, в рамках которого должна была быть расследована гибель как минимум 158 человек, граждан России, и вынесено решение в том числе о законности действий властей, военных, милиции, спецслужб, определена мера персональной ответственности их руководителей и сотрудников.
Ни один человек с обеих сторон конфликта, принимавший в рамках своих полномочий или без всяких полномочий решения об использовании силы в сентябре-октябре 1993 года, не ответил на вопросы суда.
События 1993 года очень быстро стираются из общественной памяти, их чрезвычайно редко показывают по телевидению и мало обсуждают в прессе. В результате, всего 15 лет спустя, по данным Фонда «Общественное мнение», 12% жителей России помнят эти события как «штурм Белого дома», 11% - как «стрельбу из танков по зданиям», еще 7% - как «стрельбу по своим». Штурм мэрии Москвы и телестудии «Останкино» вспомнили 2% опрошенных, а еще 2% говорили о погромах. Вот, собственно, и всё.
В связи с 15-й годовщиной событий, сыгравших колоссальную роль в современной истории страны, не сочли необходимым высказаться ни президент, ни председатель правительства, он же национальный лидер, ни руководство обеих палат парламента, ни руководство правящей партии.
Последствия событий 1993 года не просто существенны, они определили всё дальнейшее политическое развитие России.
Танки и бронетранспортеры стали частью рабочего политического инструмента власти. Они уже были ими в СССР, но тогда, всего два с небольшим года спустя после августа 1991 года, вошли и в российский политический обиход.
Это не было случайностью, конечно. Еще в конце 1991 года, при обсуждении предстоящих радикальных экономических реформ правительства Бориса Ельцина один из будущих министров, после упоминания о неизбежном при таком сценарии обвальном обнищании людей, спросил: «А если народ выйдет на улицу?». Ему ответил Анатолий Чубайс: «Ничего, у нас есть танки». Для ликвидации последствий массового социального протеста танки не потребовались, народ в целом стерпел все происходившее, но при первой реальной угрозе самой власти танки были востребованы.
Стало ясно, что вооруженная сила и в новой России позволяет решить любой принципиальный политический вопрос. И решить достаточно быстро. Именно после октября 1993 года был проложен путь «двум полкам, за два часа» штурмующим Грозный для «наведения конституционного порядка». Первая (и вторая) чеченские войны берут свои кровавые корни в октябре 1993 года. Именно тогда, в 1993 году, стало ясно, что армия в России не будет вне политики, и присяга на верность народу и государству будет предполагать в действительности присягу на верность конкретному государственному лицу.
А добиться мира всегда труднее, чем добиться войны. К миру восходят, к войне скатываются.
Вновь избранный российский парламент не был допущен в здание Верховного Совета, ставшее и в 1991-м, и в 1993-м году, при всей разнице политических ситуаций, символом сопротивления власти. Сначала Думу демонстративно загнали во взятое штурмом 3 октября сторонниками Верховного Совета бывшее здание Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ), где размещалась тогда мэрия Москвы, а потом – в глухие стены бывшего Госплана на Охотном Ряду.
Фото: архив grani.ru
Именно тогда, в 1993 году, стало понятно то, что позднее по простоте душевной озвучил Борис Грызлов: «Парламент – не место для дискуссий». И не место для проведения парламентских расследований. И не место для контроля за деятельностью исполнительной власти.
Именно тогда, в крови и грязи, на костях и слезах, была вымучена новая российская Конституция – Основной Закон суперпрезидентской республики, где вся «власть принадлежит народу», но все реальные полномочия – президенту. Именно тогда начали строить «вертикаль». Конституция 1993 года создала для этого все возможности, ими надо было только воспользоваться. Желающие же только ждали очереди. Очень недолго.
И российские суды после 1993 года хорошо поняли, что и кто является единственным реальным источником их полномочий. И чьи интересы они призваны охранять.
Именно тогда прошли первые информационные войны, когда целью средств массовой информации стало не информирование граждан, а дискредитация политических оппонентов власти, манипулирование общественным мнением, оболванивание людей. Когда перед кровью 1993 года Егора Яковлева во главе «Останкино» заменили на Михаила Полторанина, будущее российских государственных СМИ было предопределено.
Именно тогда начали «мочить в сортире».
Именно тогда стало ясно, что для власти цель всегда оправдывает средства. Любые средства.
Стало ясно, что если результаты голосования не устраивают власть, то официальные цифры по результатам голосования будут устраивать ее в полной мере.
Стало ясно, что власть готова платить за предательство. И за услуги. Те, кто поддержал власть в 1993 году и позже, получили в виде расчета через два года залоговые аукционы по государственной собственности. Те, кто не поддержал – не получили ничего. А ваучеры для граждан разнес ветер экономического разорения, завершившийся дефолтом 1998 года.
И даже когда денег стало больше, по существу не изменилось ничего. Пропасть между самыми богатыми и самыми бедными в России так и растет, не останавливаясь.
Именно в 1993 году стало ясно, что власть готова предпринимать любые усилия над обществом и совершенно никакие – над собой. Собственно говоря, в этих открытиях нет и не могло быть ничего нового. Все это уже было, и грязная политика сама по себе не могла стать открытием.
Открытием стало то, что такая политика стала возможна в России – в новой демократической России, которая начала свой государственный путь со слова «свобода».
Свобода и стала первой и самой главной жертвой 1993 года.
Этого практически не заметили, потому что на фоне крови и грязи трудно думается о свободе. Более того, многим кажется, что кровь и грязь, нищета и произвол, насилие и воровство – это и есть результаты свободы. Потому что других результатов люди не увидели.
А после того, как все это «новое» им показали те, за кого они искренне и воодушевленно голосовали – впервые в жизни голосовали! – то и смысл выборов оказался утрачен. За ненадобностью.
Впереди были президентские и парламентские выборы 1995-2008 годов, каждые из которых были все более несвободными и все менее честными.
Свобода после 1993 года отступала по шагу, но только отступала – шаг за шагом, год за годом.
1993 год – это начало того пути, по которому Россия пришла в 2008-й. И продолжает двигаться дальше.
Сейчас, двадцать лет спустя после начала реформ, понимаешь, с какой скоростью все это происходило и как быстро было утрачено то немногое, что было выстрадано обществом за 70 лет советского тоталитаризма.
Прививка 1993 года не стала прививкой от чумы. Страна не содрогнулась и не покаялась. Наоборот, прививка 1993 года заразила общество вирусом насилия и его кровным братом – вирусом страха, которые являются и сейчас самой масштабной инфекцией в нашей стране.
Общество, построенное на насилии и страхе, не бывает устойчивым. Мир в этом обществе – это иллюзия мира, богатство – иллюзия богатства, собственность – иллюзия собственности, закон – иллюзия закона. Потому что только свобода делает вещи самими собой, придает словам изначальный смысл и делает жизнь – жизнью, а не ее иллюзией.
И для того, чтобы этот смысл вернулся в Россию, надо осмыслить, понять и принять уроки 1993-го года.
Примечание от автора. Объем источников по событиям 1993 года огромен, их массив очень противоречив, практически все они пристрастны. В данном материале использована небольшая их часть. Автор не ставил своей целью воссоздать в точности картину событий в Москве, чему посвящены многочисленные работы как свидетелей, так и специалистов. В рамках данного материала это не представлялось возможным.
.jpg)