Что случилось с Родиной и с нами

2 декабря 2007 года Владимир Путин завершил создание в России того типа государственного и общественного устройства, к которому стремился все восемь лет своего правления, с марта 2000 года. Власть и ее держатели в этой системе являются высшей ценностью, а народ - строительной крошкой в ее фундаменте.

Нельзя сказать, что Путин решил эту задачу первым в России. Он всего лишь в начале XXI века добился реинкарнации политической традиции, являющейся неизбывным проклятием России уже много веков.

Новизна ситуации в том, что очередной рецидив внутреннего насилия пришелся на тот период мировой истории, когда политическое порабощение народа может чрезвычайно быстро привести к поражению страны в глобальной интеллектуальной экономической и политической конкуренции.

Путин не пришел на "голое место". Полноценный реванш авторитарной и (теперь уже) фактически тоталитарной системы в декабре 2007 года был подготовлен всей новейшей историей России.

План Ельцина

Ключевыми точками "пути к Путину" были события 1992, 1993, 1994, 1995, 1996, 1998 и 1999 годов. То есть движение к сегодняшней автократии шло чрезвычайно быстро, можно сказать, по шагу в год.

В 1992 году в России сразу после формального распада СССР были проведены радикальные социально-экономические реформы, главным общественно-политическим результатом которых стало фатальное для общества обвальное сокращение социальной базы демократических реформ, проще говоря, сокращение на порядок числа людей, готовых на выборах поддерживать демократические политические силы. Не имевшая никакого позитивного сравнительного демократического опыта в своей истории большая страна на фоне демократической политической риторики новых властей получила массовую нищету и дикий рынок одновременно. В результате ассоциация между крахом личного (пусть и весьма относительного) благосостояния и "демократической" политической системой сложилась чрезвычайно прочная. Вместо ожидаемых обществом реформ для большинства получились реформы, унизившие и разорившие большинство граждан. А демократия как политическое устройство государства держится на прямых свободных выборах. Реформаторы утратили массовую политическую поддержку общества практически мгновенно.

Ситуация была сильно отягощена тем, что приход на вершину исполнительной власти большевиков нового типа быстро привел к ультимативному конфликту элит, когда взаимная ненависть двух правящих групп, возглавлявших две ветви российской власти (президент и правительство, с одной стороны, и Верховный Совет с другой), затмила для них интересы страны и завершилась открытым вооруженным взаимным насилием осенью 1993 года. В политическом смысле это означало уничтожение существовавшей тогда в России парламентской республики и тяжелый удар по парламентаризму как таковому, последствия которого так и не были компенсированы.

Одновременно с первыми выборами депутатов "временной" (первой) Государственной Думы РФ прошел так называемый "референдум" по принятию Конституции, официальные статистические "результаты" которого были написаны лично Борисом Ельциным на листе бумаги в папке председателя Центральной избирательной комиссии. Конституция России не была ни выстрадана, ни принята обществом, она была "назначена государством", и по этой причине не была и не могла быть легитимна в общественном смысле. Ее не воспринимает и не уважает большинство граждан, они не готовы ее отстаивать и тем более защищать.

Политические и иные причины трагического конфликта властей не были объяснены обществу, и в глазах десятков миллионов жителей России октябрь 1993 года остался картинкой CNN, транслировавшей в прямом эфире расстрел российского "Белого Дома".

Шоковые для власти результаты внеочередных парламентских выборов 1993 года, проводившихся на "расстрельном" фоне и завершившихся относительным лидерством ЛДПР, показали, что масштабный общественный ресурс демократического развития страны, позволивший в 1991 году остановить реванш ГКЧП, практически исчерпан. Российское общество было в значительной своей части деморализовано. Одновременно с обнищанием народа закономерно началась его люмпенизация.

Единственным адекватным выходом из кризиса была в тот момент быстрая коррекция социально-экономического курса, смягчение и постепенная компенсация результатов "шоковой терапии". Это потребовало бы весьма тонкой политической и экономической работы. Но Борис Ельцин выбрал стратегию "внутренней мобилизации" и сплочения разочарованного общества вокруг дискредитировавшей себя власти на основе милитаристских инстинктов части населения. Было решено начать "маленькую победоносную войну" в Чечне. В 1994 году в России обострилась кровоточащая язва, охватившая впоследствии весь Северный Кавказ и до настоящего времени держащая в состоянии перманентного взрыва всю страну.

В 1995 году утратившее все ресурсы внутреннего политического влияния и экономические запасы руководство страны провело распределение наиболее значительной части государственной собственности между узким кругом приближенных к власти крупных предпринимателей. Состоялись так называемые залоговые аукционы, заложившие криминальные корни наиболее масштабных экономических активов, фактически тайно оказавшихся в частной собственности. Именно в тот момент крупная частная собственность в России была надолго дискредитирована в глазах общества.

Но таким путем руководство страны создало для себя новую опору в лице крупнейших собственников, обязанных не закону, а конкретным лицам своим немыслимым ранее благосостоянием. Этим были заложены основы коррупции в государственном механизме. В 1995 году родилась российская олигархия.

В 1996 году в стране состоялись первые после 1989 года нечестные общенациональные выборы. Тотальная государственно-частная избирательная кампания "Голосуй, или проиграешь!", вторично и наперекор сложившимся к началу выборов общественным настроениям сделавшая Бориса Ельцина президентом России, основала традицию манипулятивных избирательных кампаний, главными инструментами которых стали обман, насилие, шантаж и массовая фальсификация результатов голосования. Недобросовестные выборы готовились и осуществлялись непосредственно государственной властью, что привело к безнаказанности не только исполнителей, но и организаторов. Каждые последующие всеобщие выборы в России после этого наследовали всё в более худшей форме "родимые пятна" 1996 года.

Аферы в политической сфере сопутствовали аферам в управлении экономикой и финансами, что привело к самому масштабному после 1992 года экономическому кризису: в августе 1998 года правительство утратило контроль над государственными краткосрочными облигациями (ГКО), формальная доходность которых достигла уровня "МММ" и уже не была обеспечена государственными финансами, после чего объявило дефолт по внутренним и внешним финансовым обязательствам одновременно. Именно экономическая политика правительства привела к окончательному разочарованию большинства жителей страны в демократии как модели государственного устройства и стимулировала ностальгию по "сильной руке", причем без каких-либо идеологических приоритетов.

К 1999 году российское общество практически утратило иммунитет против возврата авторитарных и (в перспективе) тоталитарных методов государственного управления. Но предстоящая "связка" двух принципиальных избирательных кампаний - парламентской и президентской, в рамках которых должен был быть снова решен "вопрос о власти", вопрос о политической жизни и смерти конкретных политических персон, привела правящую группировку к проведению "спецоперации", последовательно включившей в себя смену главы правительства, акты терроризма в Москве и на Северном Кавказе, возобновление масштабных военных действий в Чечне, милитаристскую истерию и преподнесенный деморализованному страхом населению "на блюдечке с голубой каёмочкой" политический муляж в виде избирательного блока "Единство".

Владимир Путин, представитель закрытых для общества властных структур, получил Россию из рук больного Бориса Ельцина в таком состоянии, когда решающее большинство российского общества уже было не способно ни на массовый протест против действий власти, ни на массовую поддержку каких-либо политических альтернатив власти. Но и такое состояние общества, позволявшего делать с собой еще не всё, но уже почти всё, Владимира Путина не устраивало. Ему была нужна другая Россия.

План Путина

Разгадка того, who is Mr. Putin*, настолько проста, что долгое время не укладывалась в голове даже его ближайшего окружения. Очень часто масштаб занимаемой человеком должности оказывает магическое влияние на восприятие людей. Людям кажется невозможным, чтобы столь глобальная функция выполнялась человеком заурядным, с обычными слабостями. Но во главе систем, рассчитанных на подавление личности, как правило, становятся именно такие люди. Владимир Путин - сформировавшийся циник, профессионально говорящий неправду (а какие еще качества могла развить работа в КГБ/ФСБ?), человек, боящийся любых политически значимых общественных институтов, любых проявлений свободы, любых автономных от власти действий общества и отдельных граждан. Он психологически неустойчив, подозрителен, мстителен и мелочен. Создавая государственные институты, он решает не вопросы их общественного смысла и назначения, а вопросы сохранения личной власти, воспринимая любые не зависящие от него центры силы как личную угрозу.

Владимир Путин - идеальный диктатор. Его психологически успокаивает только ежедневное и публичное проявление лояльности, верноподданичества и даже поклонения. Лучший способ найти путь к сердцу такого политика - это прямая и бессовестная лесть, основанная на лжи. Он все равно не верит никому, но эти "знаки внимания" позволяют ему держать в символической зависимости от себя как близкое свое окружение (камарилью), так и дальнее ("…преданный народ"). Эта чрезвычайно острая потребность в позитивной общественной оценке, "врачующей" природную неуверенность в себе, постоянно растет, и по мере этого роста нужны все более высокие проценты на выборах, все более раболепствующие придворные, все более имперские государственные ритуалы.

Для возврата России в эпоху воинствующего патернализма лучшей кандидатуры невозможно было отыскать.

Владимир Путин хорошо помнил, как он пришел к власти. Какую роль в этом играло телевидение, основанное на манипуляциях и мифах. Как состоялось насилие над всем вовлеченным в государственную машину политическим классом, который заставили присягнуть на верность новому властителю еще до момента "народного волеизъявления". И как технологически была организована его первая избирательная кампания - от "выхода на сцену" до подсчета голосов. Он, несомненно, помнит каждую мелочь, и каждый раз боится, что на каком-то шагу лживая в основе своей система, которой он по-прежнему и вполне обоснованно не доверяет, внезапно даст сбой и предаст его, вытолкнет с вершины. Этим страхом объясняются многие его действия, в том числе бессмысленные и беспощадные.

Все основные усилия Владимира Путина были нацелены на установление тотального контроля за всеми происходящими в стране процессами, которые могли хоть как-то оказать влияние на его личную власть, ограничить эту власть, создать ей сдержки и противовесы в любой форме.

Первым и самым опасным противником он считал средства массовой информации.

Отлично понимая, что сам является "человеком из телевизора", Путин уже в августе 2000 года смог оценить силу "привета" с голубого экрана. В дни "курского кошмара" только что избранный президент оказался чудовищно черств к трагедии мучительно умиравших подводников, отказался от международной помощи и даже не прервал отпуск. "Новости" Сергея Доренко на "Общественном Российском Телевидении" (ОРТ, сейчас Первый канал), контролировавшимся в тот момент одним из авторов проекта "Путин - президент" Борисом Березовским, озвучивая на всю страну витавшие в воспаленных умах десятков миллионов людей драматические вопросы, начали отрывать от "тефлонового" на первый взгляд Путина куски раздутого этим же СМИ рейтинга буквально на глазах, как куски гнилой штукатурки.

Путин воспринял это как личное оскорбление и посягательство на свою власть, и немедленно приступил к "реформе телевидения" как самого влиятельного из всех СМИ. Именно тогда он произнес ключевую для судьбы российской общенациональной прессы фразу: "Я сам буду управлять телевидением!".

Реформа прессы по Путину заключалась в установлении полного личного контроля за телевидением со стороны Путина. Речь шла на самом деле не о государственном контроле, а о переходе всех ключевых СМИ в руки "хозяйствующих субъектов" и физических лиц, лично лояльных Владимиру Путину. Символом этого "термидора" стало принудительное изъятие наиболее профессионального телеканала страны НТВ из рук Владимира Гусинского (группа "Медиамост") в собственность "Газпрома" ("Газпроммедиа"). Власть применила достаточно эффективную технологию: используя экономические проблемы и особенности финансирования крупных медиакомпаний, она стимулировала т. н. "споры хозяйствующих субъектов", результаты которых при необходимости закреплялись необходимыми решениями судов.

Зачистка информационного поля решала первую из принципиальных для Владимира Путина задач: ни одна политическая группа, кроме возглавляемой им самим, не должна была иметь самостоятельный доступ в СМИ, не должна была быть способна на формирование альтернативного информационного потока, не должна была прямо и непосредственно обращаться к обществу по любым вопросам через политически значимые общенациональные СМИ. Можно сказать, что Путин следовал принципам субъективного идеализма Гегеля: существует только то, о чем человек знает, только то, что он видит и только то, что он способен чувствовать. Всего остального - просто нет.

Такая политика в отношении СМИ буквально в течение нескольких лет привела к созданию в России одномерного информационного пространства, все ключевые точки которого не только контролируются, но и формируются в Кремле. Редакционная политика, ее принципы и приоритеты, информационный поток и политические оценки - всё, вплоть до перечня допущенных и не допущенных в эфир персон и обсуждаемых и запретных для обсуждения тем, стало монопольной вотчиной одного центра власти. Общество при Владимире Путине утратило средства массовой информации как институт получения разносторонней информации. Абсолютное большинство СМИ стали орудием государственной агитации и пропаганды, вне зависимости от их формального собственника.

Это постепенно, но очень быстро разрушило основу основ политической демократии - политическую конкуренцию, поскольку политическая конкуренция возможна только в обществе, где существует свобода слова и свобода средств массовой информации.

Сильное изменение претерпела содержательная политика СМИ. Именно при Путине телевидение сделало резкий крен в сторону от программ, ориентированных на размышления, раздумья, содержательные дискуссии (не только в сфере политики) в сторону программ, ориентированных на инстинкты и рефлексы - в сторону гламура, попсы, насилия и примитивизма. Ныне действующий концепт массового российского телевидения продвигает две основные задачи, кроме политической пропаганды как таковой: интеллектуальное оболванивание и моральное развращение общества.

Блокирование общенациональных СМИ руками высших лиц государства и лояльных им частных собственников, отнявшее у общества возможность адекватной реакции на действия власти, позволило Владимиру Путину перейти к следующей своей задаче - зачистке и переформатированию собственно политического и экономического пространства страны.

Задача зачистки экономического поля была выполнена на основе хорошего знания "родовых пятен" российского бизнеса и понимания специфики психологии крупных предпринимателей в России: источники собственности и обстоятельства ее приобретения практически у всех одинаковы, очень близки были и схемы управления собственностью. Достаточно было устроить одну образцово-показательную казнь, чтобы все остальные частные собственники сами пришли на поклон и присягнули на верность. Своей мишенью Владимир Путин избрал Михаила Ходорковского и возглавляемый им "ЮКОС" - и потому, что именно эта компания наиболее активно и самостоятельно от Кремля участвовала в финансировании общественных и политических проектов, позиционируя себя как центр общественного и политического влияния, и потому, что это был самый крупный по уровню рыночной капитализации кусок собственности в России, если не считать "Газпром". Более масштабной мишени просто невозможно было найти.

Дело "ЮКОСА" и Ходорковского ознаменовало собой окончательное падение так и не вставшей на ноги российской судебной и правоохранительной системы: прокуратура и суды действовали в этом процессе не просто в интересах власти и по указанию власти, они демонстративно нарушали нормы закона и бравировали этим. Именно процесс над Ходорковским сформировал собирательный образ "Басманного правосудия" - по наименованию одного из московских районных судов, где шло рассмотрение дела Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.

Реакция крупного бизнеса на этот показательный процесс разорения и унижения была просто рабской - бизнес был политически и психически парализован, и незамедлительно расписался в готовности исполнять любые указания властей, вне зависимости от их законности, с единственной целью - выжить. Часто - физически. Большой фрондой на этом фоне был отказ Российского Союза промышленников и предпринимателей исключить Михаила Ходорковского из состава членов правления до вступления в силу решения суда. Президент РСПП Аркадий Вольский был достаточно быстро сменен на лояльного власти Александра Шохина, и вскоре после отставки скончался.

Зачистка политического поля в первую производилась Владимиром Путиным через реформу законодательства о партиях и о выборах.

Целей было две: во-первых, максимально сократить число центров политического влияния в стране, какими являются партии. Во-вторых, максимально затруднить прохождение оставшихся партий в парламент. Как результат - поставить партии под контроль действующей власти, вне зависимости от их идеологии и политической практики. Фактически была поставлена и реализована задача введения полного административного контроля за выборами со стороны действующей власти, в рамках которой "политическое меню" общества должно было быть сокращено до перечня, "рекомендованного к употреблению".

К реализации этой задачи приступили в 2001 году, радикально изменив законодательство о политических партиях, что сразу привело к прекращению деятельности трех четвертей из них - по новым формальным критериям. Одновременно с этим уже насторожившийся бизнес перестал самостоятельно принимать решения о финансовой поддержке партий. Без разрешения Кремля ни одна компания не решалась выделить сколь либо значительные средства на партийную деятельность. Исключение составляло финансирование обозначенной уже тогда "партии власти" - "инвестиции" в "Единство" ("Единую Россию") стали тестом на лояльность и пропуском в экономическое пространство крупных проектов, в том числе с участием бюджетных средств.

Законодательство о выборах реформировалось в сторону увеличения числа административных препятствий для любых участников избирательных кампаний - и партий, и отдельных кандидатов. Количество юридических возможностей для "снятия" партии или кандидата с выборов возросло настолько, что в повестку дня оказался фактически внесен вопрос о растущей на глазах коррумпированности в работе избирательных комиссий - так много рычагов "регулирования" политического поля оказалось у них в распоряжении.

Одновременно были увеличены все "отсеивающие" барьеры - барьер прохождения партий в парламент - с 5 до 7 процентов голосов, барьер допуска к государственному финансированию и освобождения от платы за государственный эфир и печатные площади - до 3 процентов, барьер возврата избирательного залога - до 4 процентов.

При этом все находившиеся в Государственной Думе партии были освобождены от необходимости как сбора подписей избирателей, так и внесения избирательного залога при выдвижении кандидатов на выборах любого уровня. Так была создана организационная и финансовая пропасть между т. н. "парламентскими" и "непарламентскими" партиями. Политические риски первых фактически страховались государством на уровне законодательства и за счет бюджета, политические риски вторых этим же законодательством стимулировались.

Партийная политическая система страны таким образом консервировалась и охранялась от "вмешательства". Находящиеся в Государственной Думе партии получили своего рода государственную охранную грамоту (которую в любой момент можно было "отозвать" по разного рода "техническим причинам"), не находящиеся - дополнительные и труднопреодолимые государственные ограничители и препятствия.

Последним этапом реформы политической системы стала отмена в сентябре 2004 года после бесланской трагедии без всякой реальной связи с ней прямых выборов губернаторов, после чего ни на одну политически важную должность как на федеральном, так и на региональном уровне уже не мог попасть человек, не одобренный (фактически - не отобранный) предварительно в администрации Президента, которая стала квази-правительством - центром власти, не прописанным в Конституции, но реально управляющим всеми политически значимыми процессами.

Весьма часто в своих публичных выступлениях перед представителями власти и бизнеса Владимир Путин, сознательно или подсознательно, но с видимым удовольствием использовал словосочетание "единая корпорация". В этом на самом деле - квинтэссенция его представлений об управлении не только государством, но и страной, обществом.

Однако мир хорошо знает, что такое "корпоративное государство". Корпоративизм как политическая доктрина стал известен благодаря её практическому применению в правительстве Бенито Муссолини. Более семидесяти лет назад, в период до Второй Мировой войны, эта доктрина была реализована в большинстве государств Европы. Муссолини же еще в марте 1919 основал в Милане организацию под названием "Фаши ди комбаттименто" ("Союз борьбы"), от названия которой произошло известное теперь слово "фашизм", над доктриной которого дуче трудился до 1932 года.

Нельзя не напомнить, что корпоративизм был реализован в государствах, где в прошлом существовала монархическая власть, однако вся государственная система и после ее ухода с политической сцены была приспособлена под "монархический режим", режим власти одного человека, и политическая элита стремилась к сохранению этого режима де факто, если не де юре.

Психологической основой для развития предфашистских, а затем и фашистских настроений в Европе во второй четверти ХХ века стало явление, которое философ Эрих Фромм определил как "бегство от свободы".

Вот формальное определение: "Фашизм (итал. fascismo от fascio "пучок, связка, объединение") - политическая идеология диктаторского типа, обычно связанная с массовым движением и провозглашающая абсолютную подчинённость личность - нации, под которой понимается государство, представляемое в качестве высшего блюстителя народного духа и интересов населения. Фашисты стремятся формировать национальное единство, как правило, на основе культурных, религиозных, а в некоторых побочных ответвлениях фашизма - также расовых признаков. Неотъемлемыми свойствами фашизма считаются: национализм, этатизм (государственничество), милитаризм, антикоммунизм, корпоративизм, популизм, коллективизм, антилиберализм".

Анализ системы управления государством, экономикой и обществом, выстроенной Владимиром Путиным, показывает, что Россия сегодня является страной, идеально подготовленной для реализации модели корпоративного (фашистского) государства.

И вся эта система выстроена с одной целью - сохранения фактической власти над страной у группы Владимира Путина и формальной (возможно, временной) передачи ее от него тому лицу, которое будет выбрано им в качестве "наследника" (или местоблюстителя).

Спецоперация 2007/2008

Парламентская избирательная кампания 2007 года испытала новую политическую систему страны в полном ее "вооружении", для чего потребовалась даже замена председателя Центральной избирательной комиссии - Александр Вешняков был лоялен, но недостаточно управляем, Владимир Чуров был призван выполнить совершенно конкретную прикладную задачу, не задавая лишних вопросов, не говоря уже о внесении предложений.

Выборы сопровождались полномасштабной политической истерией в средствах массовой информации, в первую очередь на телевидении, полностью превратившихся на период выборов в средства провластной агитации и пропаганды. Была осуществлена беспримерная тотальная "промывка мозгов", в процессе которой людям внушалось, что любой другой исход выборов, кроме "победы Путина", является национальной катастрофой. Это была даже не кампания "Голосуй, или проиграешь!" образца 1996 года, эту кампанию политического зомбирования можно назвать "Голосуй, или умрешь!".

На этом фоне даже минимальная публичная дискуссия других участников кампании выглядела угрозой режиму, и после предсказуемого отказа Путина и "Единой России" от участия в совместных агитационных мероприятиях партий дебаты были выпущены в эфир в 7 утра (Первый канал) и 22.50 (Канал "Россия") - при том, что закон обязывает телеканалы предоставить для этих дискуссий время, когда программы собирают наибольшую аудиторию, т. е. вечерний прайм-тайм. Продолжительность дискуссий при этом была минимальна и не давала возможности развернуто высказаться ни по одному вопросу. Форменным издевательством выглядело после этого высказывание председателя Центризбиркома о том, что предвыборные дискуссии партий не пользуются популярностью у зрителя.

Столь же издевательскими можно назвать критерии учета упоминания партий в средствах массовой информации. Согласно утвержденному ЦИК положению, при подсчете не учитывались упоминания и выступления лиц, находящихся на государственной службе и занимающих выборные должности - чтобы якобы не мешать им исполнять свои служебные обязанности. В итоге было объявлено о равенстве внимания СМИ ко всем участникам выборов и даже перевесе оппозиции.

Власть решила и еще одну задачу: минимизация присутствия в информационном пространстве оппонентов действующей власти практически выдавила на обочину избирательной кампании содержательную дискуссию о реальных проблемах страны, реальной повестке дня. Т. е. общенациональные парламентские выборы были по существу лишены политического содержания.

После вступления в парламентскую гонку лично Владимира Путина состоялось единомоментное проституирование всего аппарата государственного управления и местного самоуправления: сутью избирательной кампании для тысяч чиновников стало проявление лояльности лично Путину - в виде максимально возможного (и невозможного) уровня его электоральной "поддержки". Российское чиновничество вступило в жестокую конкуренцию друг с другом за право быть названными "верными путинцами". Другими словами, это были выборы любой ценой, за рамками представлений о политической и человеческой этике, морали и нравственности. Окрепшая именно при Путине российская бюрократия боролась на этих выборах с российским народом - не на жизнь, а насмерть, потому что ее выживание и благополучие теперь полностью зависело от выданного "на гора" арифметического результата. В течение нескольких месяцев все российское чиновничество занималось одним делом - выборами своего первого лица.

Никогда ранее не ставившаяся во время избирательных кампаний российской властью задача максимальной, неестественно высокой, насильственной явки на самом деле преследовала одну вполне конкретную цель: максимальное увеличение абсолютного числа голосов, которые должны были достаться победителю - не политической партии, а одному человеку - Владимиру Путину.

Парламентские выборы, сутью которых является обеспечение представительства разных убеждений и взглядов в законодательном и представительном органе, были подменены в массовом сознании идеей т. н. "референдумом о доверии Владимиру Путину". Сутью этого технологического извращения была полная нивелировка самого значения политических партий, принципа многопартийности и основ парламентаризма. Послание для народа звучало по существу следующим образом: "Политические партии и Государственная Дума ничего не значат. Есть лидер - голосуй за лидера". Партийные выборы были превращены в персональную присягу первому лицу государства, срок полномочий которого истекает и который не был намерен становиться депутатом российского парламента.

Было применено несколько технологических приемов, на которых необходимо остановиться отдельно.

Властью была изначально поставлена задача получения одной партией конституционного большинства в парламенте - более 300 мандатов. Именно ради этого был привлечен самый мощный электоральный актив власти - сам Путин. В каком-то смысле он был принесен в жертву интересам Системы, которую возглавлял. Этого требовала идея "наследника", под которым должен был быть выстроен политически безопасный парламент.

Конституционное большинство в Государственной Думе, позволяющее "Единой России" не только при желании изменять Конституцию, но, что существенно, работать вообще без других партий, избранных в парламент, что бы они ни заявляли и как бы ни голосовали, позволяет принимать все ключевые решения в одной точке, без каких либо согласований и обязательств. Все сводится к одному лицу, одному столу, одной командной кнопке. По сути дела это и есть - однопартийная система. Те, кто согласился в этой системе на роль "ассистентов" без портфеля, были приглашены к "раздаче мандатов". Для остальных была приготовлена показательная политическая расправа.

Парламентские выборы 2007 года - это первые в современной истории России выборы, результаты которых были заранее назначены и объявлены. И весь процесс выборов свелся к процессу реализации этого заранее утвержденного, вплоть до процентов, результата.

Особую гипнотическую и деморализующую роль в этой кампании сыграли "опросы общественного мнения". Даже не говоря о том, что изучение общественного мнения может быть достоверно только в свободном обществе, где граждане не опасаются открыто это мнение высказывать, манипулятивные опросы играют особую роль во время выборов: они создают для подконтрольного общества некую виртуальную, вымышленную реальность, которая с помощью средств массовой информации внедряется в головы избирателей как реальность, якобы существующая, более того, реальность неоспоримая, якобы научно установленная, якобы объективная, которая формирует таким образом у избирателя некий алгоритм принятия политических решений при голосовании.

Что такое в психологическом восприятии человека 7-процентный проходной барьер для партии? Это, на самом деле, вопрос: за какие партии имеет смысл голосовать - не по убеждению, а по принципу: голосую за того, кто, скорее всего, пройдет. Давление цифр предвыборных опросов на избирателя трудно переоценить: они способны существенно изменить расклад политических сил. Происходит своего рода отражение отражения: миф рождает реальность.

При этом слабая в электоральном отношении партия, "подогреваемая" "результатами опросов", способна показать весьма высокий, спровоцированный (спроецированный) только цифрами результат.

Избирательная кампания проходила на фоне невиданной уже 20 лет стимуляции в сознании общества образов врагов, причем врагов Родины: врагами стали все оппозиционные партии и политики, западные страны, "зарящиеся на наши коврижки", любые несогласные с действиями властей граждане. Все они, по сути дела, были объявлены "изменниками", "отщепенцами" и едва ли не "бешеными псами империализма". Задача персональной и унизительной, грубой и хамской дискредитации оппонентов правящего режима стояла в прошедшей избирательной кампании как задача первого уровня: речь шла о персональном политическом уничтожении всех политиков, всех партий, кто не расписался в лояльности режиму.

Самое страшное, развращающее и разлагающее воздействие прошедшая избирательная кампания (как и вся государственная политика 2004-2007 гг.) оказала на молодежь, формирующуюся в политическом плане после 2000 года, не имеющую личного социального опыта советского времени, а также доступа к политически независимым СМИ, не заставшую эпоху массовых открытых и свободных политических действий.

Социально желаемый для российской власти тип современной молодежи - это идеологически бесцветный конформист, "накачанный" государственными фобиями, ограниченный в выборе социально признаваемых моделей поведения, агрессивный в отношении любого носителя инакомыслия. По сути дела - агрессивная жертва пропаганды. На эту цель направлена деятельность многочисленных "молодежных боевых отрядов" администрации президента - движений типа "Наши", "Молодая Гвардия Единой России", "Россия молодая" и проч. Их задача - формирование лояльного по отношению к действующей власти, бездумного, некритичного и управляемого поколения. Нужно признать, что в значительной части, с помощью в том числе "химической информационной обработки" родителей, власть с задачей выращивания поколения бездумно "идущих вместе с П." по состоянию на 2007 год справилась.

Не случайно именно сформированные под знаменами этих движений тысячные группы свезенной в Москву из разных регионов агрессивно-инфантильной молодежи были выпущены властями на улицы столицы вечером в день выборов 2-го и потом на следующий день 3-го декабря 2007 года - якобы "для пресечения массовых беспорядков проигравшей оппозиции". Не говоря уже о том, что выведенные на панель хунвейбины являются косвенным, но внятным доказательством того, что власть хорошо осознавала масштаб запланированных и произведенных ею фальсификаций при подсчете голосов, но есть в этой акции и жестоко провокационный аспект: власть хотела, власть жаждала столкновений, власть толкала молодежь на возможное противостояние со своими противниками, власть использовала молодое поколение в качестве щепок в разжигании пожара возможного конфликта. Власть, орудуя прирученной молодежью, выступила как провокатор. Власть была готова и к пролитию крови. Ей нужна была кровь в этот вечер. Она позволила бы оправдать очень многое. Но - не случилось, слава Богу.

В дополнение ко всему на 20.00 2-го декабря была широко анонсирована российская телевизионная премьера историко-криминального боевика "Ликвидация" (название-то какое символическое, этакий зоновский стёб) - в очевидной надежде, что обманутый в очередной раз народ прильнет к экранам телевизоров и, если что, не отреагирует на призывы оппозиции к протесту против воровства голосов. Это было похоже на ситуацию советского времени, когда вечером перед пасхальной ночью в кинотеатрах всей страны (один раз в году!) демонстрировали эротические и даже порнографические фильмы - только чтобы встать на дороге людей, в первую очередь молодежи, к храму.

В ходе парламентской избирательной кампании 2007 года властями реализовывалась задача, которую одним образом можно обозначить как переформатирование общества на уровне системы ценностей, после чего власть проверила полученную в результате спецоперации страну и на лояльность, и на управляемость, и на покорность.

При этом на естественные результаты выборов ставки не было изначально. Народу даже при всех усилиях по его приведению в пригодное для употребления властями "растительное" состояние все равно не собирались доверять решать судьбу власти; цель заключалась не только в том, чтобы заставить народ проголосовать как надо, но и в том, чтобы показать народу, что он якобы на самом деле проголосовал, как надо. Именно в этом кроются причины массовых фальсификаций, переписывания протоколов участковых избирательных комиссий на сотни голосов единомоментно, местами 100%-ной явки, 100%-ного и даже 109%-ного (!) голосования, многочисленных официально закрепленных протоколами территориальных избирательных комиссий "результатов", когда из 17779 избирателей 17779 голосуют за одну партию. По существу, результат ни одной политической партии, показанный в итоговых протоколах ЦИК, не соответствует действительности. Реальных результатов выборов 2 декабря 2007 года мы не узнаем, скорее всего, никогда.

Несмотря на очевидные беззакония, Центральная избирательная комиссия РФ даже не стала, как обязана была по закону, рассматривать заявления трех партий (КПРФ, "ЯБЛОКО", СПС) о замеченных нарушениях до утверждения итогового протокола выборов. Суды, куда теперь будут направлены эти жалобы, готовы писать и уже пишут отказные решения и определения. Система защитила себя от народа, как могла. И продолжает защищаться.

На деле же в стране в результате выборов 2007 года сформировались все предпосылки для полномасшабного общенационального кризиса в отношениях между властями и обществом. Ни один из предшествующих созывов Государственной Думы РФ не имел столь явного порока легитимности.

Ахиллесова пята

У созданной Владимиром Путиным политической системы есть несколько серьезных и неустранимых изъянов.

Самый главный и самый опасный для страны изъян заключается в том, что, устранив реальную публичную политическую конкуренцию, Путин создал ситуацию "отрицательного отбора", когда каждый последующий состав претендентов на власть любого уровня оказывается качественно хуже предыдущего. Власть вырождается на глазах.

На решающие места в государственном аппарате приходят люди, которые при реальной конкуренции не прошли бы даже предварительный отбор. Качество решений, принимаемых этими людьми, будет ухудшаться по мере возрастания сложности вынужденно решаемых ими задач. При этом большинство этих людей изначально ориентированы на достижение с помощью власти не общественных, а сугубо личных целей, а также совершенно деструктивной и разрушительной для аппарата государственного управления цели - обеспечения защиты властной системы от народа.

Вторая проблема - выстроенная Владимиром Путиным система способна существовать только в атмосфере массированной и ежедневной, все возрастающей лжи. Однако, как говорил Авраам Линкольн, "можно недолго врать всем, можно долго врать немногим, но нельзя долго врать всем".

Третья проблема - выстроенная Владимиром Путиным система лишает власти практически всех уровней достоверной информации о реальном положении дел, инструментов честного информирования лиц, принимающих решения, о ситуации в стране. Лишив общество возможности свободно и неподцензурно высказываться, уничтожив публичную дискуссию, власть лишила себя жизненно важной составляющей государственного управления - правды.

Результатом этих и некоторых других факторов стала нестабильная, не основанная на ресурсах общества, глубоко чуждая политически изнасилованному большинству населения политическая система. Она не органична и не естественна.

Она, как следствие, очень нестабильна внутренне, в большой степени зависит от случайностей и конкретных персон, никак не страхуется политическими институтами, не ориентирована на честное взаимодействие с обществом.

Такие системы существуют до первой крупной системной ошибки, устранение которой потребует от властей не предусмотренных этой системой действий - например, открытой общественной дискуссии, раскрытия информации, реальной борьбы с коррупцией, искренней поддержки граждан. Но на это и на многое другое, необходимое для решения реальных задач страны, выстроенная Владимиром Путиным политическая система не способна в принципе. Она на это просто не рассчитана.

Можно сказать, что титанические усилия государственной власти и лично Владимира Путина по манипулированию обществом привели значительную часть российских граждан в состояние глубокого наркотического опьянения. В этом состоянии попавшие в наркотическую зависимость от власти люди сделали "судьбоносный выбор" 2 декабря 2007 года и сделают еще один 2 марта 2008 года.

Но результаты этих "вторых" дней не будут иметь для страны решающего значения в стратегической перспективе. Потому что это - временные и нечестные результаты.

Решающее значение будет иметь тот день, когда действие наркотика закончится, и осознающее реальные проблемы общество увидит страну другими глазами.

Ломка будет тяжёлой и непредсказуемой.

* "Кто такой господин Путин?" - вопрос, заданный российской делегации на Международном экономическом форуме в Давосе в 2000 году после известия о смене главы российской власти.