Жизнь под соусом карри

Моника Али: «Раз ничего нельзя изменить, то все надо принимать»

«В этом вся наша беда – мы придумываем жизнь за наших детей. А они сами хотят ее прожить»

Самое закрытое и не подверженное переменам общество – восточное. Люди Востока упрямо цепляются за свои традиции, даже проживая в чужой стране.

Двадцатый век сильно облегчил передвижение по планете. Многие снялись с насиженных предками мест и отправились искать счастья в других землях. Главной проблемой переселенцев стала утрата своих культурных традиций. Даже не утрата, а попытка сохранить их в чуждой среде.

Переселенцы стремятся привезти с собой «родное болото», жить среди себе подобных, придерживающихся тех же взглядов на окружающий мир. Поэтому в городах, принимающих большое количество иммигрантов, появляются целые районы, где жители говорят на другом языке, мыслят в иных категориях.

Роман молодой писательницы Моники Али «Брик-Лейн» касается суровой жизни переселенцев из Пакистана в Лондоне. Казалось бы, роман о мусульманах, живущих в западной среде, не может не нести политической и социальной нагрузки. Однако это совсем не так. Конечно, для политики место в романе нашлось, но очень малое. Социальные же вопросы затронуты постольку, поскольку имеют отношение к героям романа.

«Брик-Лейн» – это рассказ о безмолвной мусульманке Назнин, уроженке Бангладеш, волею Судьбы попавшей в Лондон.

Жизнь Назнин на родине, в нищей деревне, не была слишком радостной. В детстве ей объяснили главное, чем она должна руководствоваться – велениями Судьбы (помимо веры, конечно). Ее рождение и первые дни жизни полны нелепых случайностей.

Когда пришло время, отец выдал ее замуж. Очень удачно. Ее мужем стал немолодой выходец из Бангладеш, с шестнадцатилетним стажем проживания в Лондоне.

За многие годы жизни в чужой стране муж Назнин не забыл, как положено существовать порядочной жене-мусульманке. Не выходить на улицу одной, не показывать лица мужчинам, не иметь своего мнения. Назнин, с детства усвоившая правила хорошего тона в мусульманской традиции, так себя и вела многие годы. Кроме того, она прекрасно знала, что так поступать велит ей Судьба.

Несколько попыток Назнин приручить Судьбу прошли незамеченными. Несъедобные блюда и нестиранные носки нелюбимый муж даже не заметил, будучи слишком увлечен своей персоной. Единственное, что заставило его задуматься – смерть первенца и поведение жены, пытавшейся противостоять Судьбе.

С годами западная культура буквально втягивала в себя Назнин. Многолетнее обустройство дома, который стал настолько «свободным», что появился телевизор. Не менее короткое привыкание к мужу, медленно становящемуся пусть не любимым, но родным человеком, которого можно уважать, не только исходя из принципов покорности. Появление двух дочерей, очень быстро отрывающихся от своих корней и подверженным соблазнам лондонской жизни.

Назнин застряла между пакистанским прошлым и британским будущим. Она потеряла возможность вернуться назад, но долго не решалась идти вперед, к независимости и стандартам иной культуры.

Назнин не могла вернуться на родину по нескольким причинам. Во-первых, она уже не представляла жизни без хоть и минимальных, но все-таки удобств. Во-вторых, на родине осталась сестра, на примере которой Назнин могла представить свою жизнь.

В Бангладеш ее ждали только беспросветность, бесправность, нищенское существование и рабский труд, которых нельзя избежать. Их можно только усугубить, пойдя против веры и против Cудьбы и потеряв те крупицы уважения к женщине, которые есть в мусульманском обществе.

Глоток лондонской свободы оказался для Назнин запретным стаканом вина, от которого ноги подкашивались и никак не хотели нести ее домой.

Последняя же и самая веская причина – внезапно вспыхнувшая любовь к молодому активисту радикального движения бенгальцев в Лондоне. Удовольствие не менее запретное, чем алкоголь, но позволившее Назнин перестать покорно подчиняться Судьбе.

За тридцать лет жизни в Лондоне Назнин стала настолько свободной, что выучила английский язык, начала работать, пусть даже и на дому, и прямо сказала мужу, что не поедет домой, в Бангладеш. Она стала англичанкой не потому, что осталась в Лондоне, пойдя против воли мужа, начала одеваться по моде или ходить в пабы. Назнин поняла, что живет в иной культуре и может делать то, что хочет. Она – в Англии.

Бессобытийная, казалось бы, история о жизни женщины в закрытом исламском обществе не стала скучным повествованием. Она дала возможность посмотреть, что творится под паранджой мусульманки.

Моника Али добавила человеческих черт выходцам из стран третьего мира. Они оказались способны не только на малопонятную религиозную ненависть, но и на нежную любовь и понимание.

Моника Али в романе «Брик-Лейн» смогла объединить семейную сагу и роман воспитания, разбавив проблемой врастания человека в чуждую ему культурную общность. Привычная экзотика Азии и странная западноевропейская обыденность в глазах простодушной девушки из нищей деревни, медленно и болезненно становящейся своей среди чужих.

Татьяна МОРЕВА

Али, Моника. Брик-Лейн. Перевод с английского Е. Скрылевой. М.: издательство «РОСМЭН», 2005.