Гражданское общество после краха коммунизма

"The Guardian", Великобритания
Письма в редакцию,
18 декабря 2006 года

Игорь Харченко прав в том, что подчеркивает значение неудавшегося августовского путча 1991 года (см. статью «Распад Советского Союза не был незапланированным» от 15 декабря), однако упускает из виду природу участия демократических сил в развале СССР, которая заключается в том, что эти силы выпустили весь пар задолго до окончания игры. Активность наиболее стойких массовых движений - в прибалтийских республиках - достигла пика летом 1989 года, а затем резко снизилась, то же самое происходило в Грузии и других республиках.

В самой России московские протесты, которые привели к окончанию конституционной монополии коммунистической партии на власть в начале 1990 года, были редким событием и больше не повторялись. Шахтеры продолжали проводить массовые забастовки летом 1991 года, однако им не хватало политического опыта и руководства, чтобы придать толчок их движению. Десятки тысяч людей, вышедших на улицы в знак протеста против августовского путча, решили судьбу системы, однако после того, как демонстранты разошлись по домам, единственным победителем оказался Борис Ельцин.

Большая часть населения могла лишь наблюдать, как Ельцин и руководители Украины Кравчук и Белоруссии Шушкевич определяли в декабре в Беловежской пуще будущее своих государств. Участие народа и его энтузиазм в отношении падения коммунизма были ограниченными, что позволило клике, состоящей из бывших партийных боссов и олигархов, делать все к своей собственной выгоде.

Доктор Джереми Смит (Jeremy Smith),
старший преподаватель истории России, Бирмингемский университет.

Будучи ученым, более десяти лет проработавшим в бывшей советской Центральной Азии, я поддерживаю сделанный Стивеном Коэном (Stephen Cohen) анализ распада Советского Союза (см. статью «Распад Советского Союза прервал марш России навстречу демократии» от 13 декабря с.г.). В начале 1980-х годов уровень грамотности и образования в Центральной Азии был выше, чем во многих частях Западной Европы и Северной Америки, а система здравоохранения и обеспечения жильем вызывала зависть стран «третьего мира». Неудивительно, что народ не особо стремился к независимости, которая практически свела на нет все эти достижения. Независимость позволила людям получить некоторые культурные и религиозные свободы, однако даже они все сильнее подавляются коррумпированными режимами, установившимися в этих странах. Уровень жизни рядовых граждан резко снизился, что привело к социальному упадку и массовой эмиграции.

Доктор Ник Мегоран (Nick Megoran),
преподаватель социальной географии, Ньюкасльский университет.

Я был в Советском Союзе в конце 1988 года, путешествуя из Москвы в Молдавию, посещая предприятия и встречаясь с лидерами профсоюзов и местными партийными активистами. Я видел, как реформы Горбачева способствовали оживлению деятельности рядовых граждан. Я давно изучал Советский Союз, и впервые видел, как рядовые рабочие открыто критикуют партию и бюрократию профсоюзного движения. На выборах в руководство предприятием кандидаты от партии и профсоюзов терпели поражение.

Другим достижением, зачастую осмеиваемым на Западе, была растущая важность «товарищеских судов», состоявших из обычных граждан и осуществлявших начальное правосудие в местных сообществах.

Проблема заключалась в том, что перемены происходили с такой скоростью, что они могли выйти из-под контроля и легко привести к дестабилизации обстановки. Тем не менее, я считаю, что они были бы увенчались успехом, если бы не вероломство Ельцина и жадность интеллектуальной элиты и высших партийных функционеров. Как утверждает Коэн, распад Советского Союза был настоящим преступлением против рядовых россиян и завершением эксперимента, который мог оказать положительное влияние на западную демократию.

Профессор Вик Аллен (Vic Allen), Кайли, Западный Йоркшир.

Безоговорочное ассоциирование России с Советским Союзом выдает давний «руссоцентризм» Стивена Коэна. Его вера в то, что то, что было хорошо для России, должно было быть хорошо и для Советского Союза, была развеяна как миф решением украинского парламента классифицировать голод, инспирированный Советами на Украине в 1930-х годах, как геноцид. В дополнение к этому, продемонстрированные им просоветские чувства и ностальгия по Советскому Союзу не учитывают миллионы погибших в советском ГУЛАГе и усилия Тбилиси освободиться от хватки Москвы, а также демонстрируют непонимание того полного презрения, с которым относятся к России большинство стран Центральной и Восточной Европы, а также Балтии. Контраст между взглядами тех, кто жил в системе и тех, кто только изучал ее, слишком велик.

Доктор Роман Вольчук (Roman Wolczuk), Бирмингем.

Сделанный Стивеном Коэном анализ распада СССР является долгожданным противоядием от не оспаривавшегося до этого времени одобрения западными политическими кругами постсоветского перехода к капитализму.

Гражданское общество в России за всю ее историю практически не получало шансов на развитие. Убийство царя Александра II в 1881 году привело к концу либеральной политики царя-освободителя, отменившего крепостное право. На смену царской автократии 19-го и начала 20-го веков пришло не самоуправление Советов, а тоталитаризм Сталина. Как отмечает Коэн, правящая ельцинская верхушка не могла отдать «власть народу», поэтому, как дворяне и кулаки до них, они сделали так, чтобы номенклатура заполучила средства производства и огромные природные ресурсы этой пришедшей в упадок страны, в очередной раз оставив российский народ в бедности и зависимости.

Доктор Памела Гранвэлл (Pamela Grunwell), Барнард Кастл, Дарем.

Перевод: Рафаэль Сайдашев, ИноСМИ.Ru.