Прямая речь

Ирина Хакамада, политик: Приговор, я думаю, будет обвинительный, к сожалению. Когда отодвинули чтение приговора, я сказала один из сценариев, что может быть он будет даже оправдательный. Но после того как тут же подготовили новое обвинение, я поняла, что Ходорковского на свободу не выпустят ни при каких условиях. Я считаю, что весь процесс демонстрирует несправедливость, он не имеет никакого отношения к правосудию, потому что оптимизация налогов и различные способы приватизации - это мутная история в России. Огромное количество бизнеса делало все то же самое. Но это как при Сталине, это показательный суд.
(Радио Свобода, 16.05.2005)

Гарри Каспаров, политик: Я думаю, что даже не сам приговор Ходорковскому, а то, что происходило в деле Ходорковского, то, что происходит вообще в стране, вот эта как бы общая картина, которая безотрадная складывается, она, на мой взгляд, создает уникальную возможность для объединения российского общества. То есть сейчас важно, чтобы объединялись люди, в первую очередь, чтобы объединялись люди в регионах. Чтобы те, кто понимает, что надо действовать, они могли объединиться в какую-то организацию, они могли бы собраться для выражения протеста, потому что, увы, российская демократия создавалась и продолжает функционировать только внутри Садового кольца. Пока не будут созданы условия для регионального объединения, для того, чтобы протест стал по-настоящему всероссийским, чтобы люди, которые выходили на демонстрацию в Питере, понимали, что с ними вместе выходят люди и в Чите, и во Владикавказе, и в Ростове, и в Южно-Сахалинске, пока не будет массового протеста, я думаю, мы ничего не добьемся.
(Радио «Свобода», 16.05.2005)

Виктор Шендерович, литератор: Есть вещи, которые нужно делать для себя. В этот момент, мне кажется, надо быть здесь, у этого зала суда. Это нормальная человеческая потребность, и я с удовольствием и с благодарностью вижу здесь самых разных людей – и журналистов и не журналистов. Дмитрий Борисович Зимин, основатель «БиЛайна», миллиардер, своим ходом, тихонечко в стороне стоит, он чувствует себя обязанным, чувствует потребность придти сюда. Приговор Ходорковскому обвинительный означает некоторый приговор современному состоянию России окончательный. В России есть политические заключенные. Мы – Средняя Азия. Дальше можно дать Андижан уже, а не Благовещенск.
(Радио «Свобода», 16.05.2005)

Алексей Симонов, президент Фонда защиты гласности: Процесс по «делу» Ходорковского демонстрирует полное братство российских прокуратуры и суда. Представить себе, что прокуратура России выдвигает обвинения, а суд объективно их рассматривает — чрезвычайно трудно. А в деле Ходорковского просто невозможно, потому что здесь обеспечена абсолютная, так сказать, безупречная связь этих двух разных вроде как ведомств в одно явление, лицо которого и будет ясно из обвинительного заключения. Говорю это сегодня, хотя вердикт еще не полностью озвучен.
(Вслух.ру, 16.05.2005)

Роберт Амстердам, адвокат: Мы по-прежнему убеждены, что это абсолютно политическое дело. Сегодня будет вынесен приговор не только Ходорковскому и Лебедеву, но и всей России. В отличие от прокуратуры мы не будем давать пресс-конференции перед вердиктом. С самого начала следствия были всевозможные нарушения закона, но комментировать вердикт я сейчас не буду. Предстояло 9 мая, и было политическое давление, в связи с чем оглашение приговора в прошлый раз было перенесено. Это дело было сфабриковано криминальной группой, и их цель - испугать не только Ходорковского и Лебедева, но и всю Россию. Он отметил, что «ЮКОС» - это не разовый случай, здесь ставится под удар законность всей страны.
(Интерфакс, 16.05.2005)

Милан Хорачек, депутат Европейского парламента (Германия): В своей жизни я уже принимал участие в судебных процессах. Мне приходилось бывать и свидетелем, и даже обвиняемым. И всегда это было связано с политикой. Так, меня судили в Чехословакии за то, что мы блокировали въезд в казармы, сидя на дороге. Но даже в те напряженные времена судебные процессы проходили более цивилизованно. То, что я увидел в Мещанском суде, стало для меня шоком. Для прохода в здание мне пришлось пройти сквозь строй милиционеров. Внутри здания находились еще около 20 вооруженных охранников. Подсудимые находятся в тесной металлической клетке, словно дикие звери. На мой взгляд, это является приговором до суда. Перед клеткой находятся еще пять конвоиров. Зал суда представляет собой тесное и душное помещение. Присутствующие на процессе вынуждены находиться вплотную друг к другу, словно селедки в бочке. Окна в зале суда закрыты, видимо, чтобы мы не могли слышать выкрики сторонников Ходорковского, митингующих на улице. Впрочем, иногда их выкрики долетали до участников процесса. Судьи читают приговор по очереди. Первая из судей читает очень быстро и тихо. Вторая – медленно, но еще тише. Чтобы что-нибудь разобрать, приходилось постоянно напрягаться. За три часа чтения судьи зачитали лишь малую часть приговора. В ходе процесса судьи явно отдают предпочтение заявлениям представителей обвинения. Приходится опасаться, что приговор по делу Ходорковского может быть очень жестким. Косвенным признаком, указывающим на это, стал тот факт, что оглашение приговора было перенесено с 27 апреля на 16 мая. Это может указывать, что судьи не хотели выносить обвинительный приговор в канун праздников и визитов глав многих государств в Москву. Дело Ходорковского является показательным. В таких условиях, на мой взгляд, Европейский Союз не может видеть в России политического партнера. Я бы хотел пожелать российскому обществу последовательно идти по пути становления демократии и отстаивания гражданских прав и свобод.
(www.khodorkovsky.ru, 16.05.2005)