Город в голове

«Каждый держит в уме некий город из одних отличий, город без конкретных форм, без очертаний, который он накладывает на конкретные города».
Итало Кальвино, «Невидимые города».

В художественной галерее псковского драмтеатра «Цех» ходил посетитель и, разглядывая картины петербургского художника Андрея Слюсаря, говорил: «Мне не определить жанр, в котором он работает…» Ну почему же? Жанр можно назвать по одной из работ Андрея Слюсаря: мухоморро.

Андрей Слюсарь на открытии выставки «Невидимые города», галерея «Цех». Фото: Андрей Кокшаров

Выставка Андрея Слюсаря называется «Невидимые города».  Если вдуматься, любой город может быть невидимым. Мы видим только то, что находится в поле зрения. Мы видим то, что знаем или хотим знать. Если мы, проходя мимо какого-то дома, не знаем, кто в нём живёт или когда-то жил, то многое увидеть не способны. Наши память или фантазия спят. Мы видим только то, что находится на поверхности. 

Родившийся в Пскове, но давно живущий в Петербурге художник Андрей Слюсарь старается на поверхности свой взгляд не задерживать. В результате получаются такие работы как «Город в голове», «Лабиринты города», «Проходной двор», «Продавец иллюзий», «Мухоморро», «Ожившая палитра», «Из жизни жизней»… На них мало смотреть, их надо разглядывать. Там есть мелочи, без которых  его выдуманные города были бы совсем другими.

Андрей Слюсарь, «Город в голове».

На открытии выставки звучало: «Сложноорганизованное пространство», «сложноорганизованное световое решение»… Путь от простого к сложному неизбежен для тех, кто хочет найти что-то существенное. В конце концов, можно бросить беглый взгляд, а можно пристально вглядываться в микроскоп. Картина одного и того же объекта будет разная.

Андрей Слюсарь именно вглядывается, смело меняя масштаб. И тогда дома, люди, бутыли, стаканы, грибы становятся одного размера… Всё стремится ввысь. Неба, как правило, не видно. Точнее, небо растворено в окнах, оно присутствует в отражениях. Этого достаточно. Некоторые работы подвешены, словно люстры, к потолку и висят параллельно полу. Чтобы взглянуть на них, надо запрокинуть голову вверх. Выходит примерно так, как в книге Итало Кальвино «Невидимые города»: «Форму города Земруда определяет настроение того, кто смотрит на него. Коль ты идёшь по ней насвистывая, а твой нос парит за свистом, ты познаешь её снизу вверх: трепещущие занавески, подоконники, фонтаны».

Андрей Слюсарь, «Из жизни жизней».

Если вы будете в галерее насвистывать, запрокинув голову вверх, то увидите и услышите то, что другие не увидят и не услышат.

На открытии выставки об Андрее Слюсаре говорили так, как будто он не художник, а градостроитель. Основывает города и их показывает. Было сказано, что он – «человек, который может видеть красоту в ржавой железяке, в отражении в луже…» И это нормально. Время придаёт вещам историческую красоту. Часто развалины выглядят внушительнее, чем в то время, когда они были всего лишь новостройками.

Антикварная вещь ценнее новодела. Благородная старость тоже способна возвышать.

Любой непримечательный барак оттого, что мы вдруг узнали о жизни в нём гения, приобретает какие-то новые черты. Вроде бы, внешне он не меняется, но в нём уже проступает нечто особенное. Дом, в котором живёт ваш друг или враг, выглядит иначе, чем соседний точно такой же дом.

Под некоторыми работами Андрея Слюсаря висели конверты, из которых можно было достать карточку с предсказанием. Организаторы не гарантировали, что предсказание обязательно будет хорошим.

Марко Поло в книге Итало Кальвино «Невидимые города» говорил Кублай-хану: «Я придумал модель города, из которой вывожу все остальные. Это город сплошь из исключений, запретов, несуразностей, противоречий, всяческого вздора. Если он — предел невероятия, то с уменьшением числа не соответствующих норме элементов вероятность существования такого города растёт. Поэтому довольно изымать в любом порядке исключения из моей модели, чтобы в конце, концов добраться до одного из городов, которые — опять же в виде исключения — существуют. Главное — не перейти определенную границу, дабы не получилисъ чересчур правдоподобные, чтоб быть заправдашними».

Андрей Слюсарь, «Ожившая палитра».

Города Андрея Слюсаря, по которым он путешествует, чересчур правдоподобными не получились. Некоторые похожи на организмы людей, которые мы видим на рентгеновских снимках: вот сердце, вот желудок, вот печень… Все они – органы живого существа.

У путешествия по невидимым городам, какими их описывал Итало Кальвино, есть практическое значение. В нашей жизни вокруг возникает столько всего по-настоящему адского, что, как говорил кальвиновский Марко Поло, есть только два способа от этого не страдать. Первый – смириться с адом и не замечать его. А второй, «рискованный и требующий постоянного внимания и осмысления: безошибочно распознавать в аду тех и то, что не имеет к аду отношения, и делать всё, чтобы не-ада в аду было больше и продлился он подольше».

Очевидно, что художник выбрал тот путь, который сложнее.